Овинник

— Тихо — не спи.

— Случилось что?

— Не спи, говорю, а то проспим. Смотри — луна взошла, теперь внизу кони прямо перед нами — хорошо видны.

Кони мерно похрапывали, сонно переминаясь с ноги на ногу. В дальнем углу овина изредка похрюкивали свиньи. Запах прелой соломы убаюкивал, и оба парня уже начали было дремать, но неожиданно какой-то странный скрип снаружи овина, словно кто-то пытался открыть входную дверь.

— Тихо! — цыкнул Василь, но Степан и так не собирался нарушать тишину.

Скрип возле дверей повторился, а затем послышались тихие, шаги, словно кто-то неведомый решил обойти овин с другой стороны.

— Как-то тихо стало — может, ушёл? — спросил Василь у своего товарища.

— Может, и ушёл, только ведь совсем тихо стало, странно — ни лошади не хрипят, ни свиньи. Смотри, какая тишина!

Тишина и в самом деле была абсолютной и полной. Овин словно вымер. Василю казалось, что он слышит стук своего сердца. Где-то далеко, в Ректе, лаяли собаки. Тишина была настолько полной, что и сами крестьяне боялись её нарушить.

Пронзительно и тревожно заржали кони. От неожиданности Кудряш подскочил и едва не свалился вниз.

— Тихо! — вновь предупредил Василь, и они принялись наблюдать за лошадьми.

Кони начали вначале мелко, а затем всё более размашисто перебирать копытами. Прошло совсем немного времени и сверху казалось, что все они с рыси перешли на галоп и буквально несутся куда-то в неизвестность, словно прямо под ними уносится назад пол овина. Но пол, густо уложенный соломой, был неподвижным, и кони неслись галопом на одном месте. Изумлённые парни наблюдали за происходящим, не зная, что им предпринять.

Василь хотел, было, спуститься вниз, но решил передумать и дождаться, чем всё это закончится, не обнаруживая своего присутствия.

Постепенно кони начали уставать и теперь бежали на месте не так быстро. Наконец они и вовсе захрипели в пене.

— Что делается то — падут кони! — шепнул Василь и уже собирался спускаться, но всё кончилось так же внезапно, как и началось.

Неожиданно на насесте пропел петух. Кони тут же остановились и, тяжёло переводя дыхание, отплёвываясь от выступившей пены, начали приходить в себя.

Стало совсем светло.

— Светает, — пробормотал Степан.

Ничего не ответив, Василь спустился вниз и внимательно осмотрел лошадей:

— Будто их до самого Пропойска гнали и назад. Что же это было то, Степан, а?

— Нечисто тут у вас, Василь. Не зря зимой всё было. Ей Богу — не чисто! — уверенно произнёс Степан и, пугливо оглянувшись по сторонам, торопливо перекрестился. — Не человек это — мы ведь никого не видали. А кони загнанные.

— Чего ж теперь делать то?

— Я не поп — не знаю, — пожал плечами Кудряш. Да и поп вам не помог, и сороки. Тут к ведуну надо.

— Сейчас отопру овин — скоро в Ректу пойдём. Только ты, Степан, того — помалкивай пока. Нам этой славы недоброй не надо, ладно? — попросил Василь.

— Что я — сам не понимаю. Сам не разболтай! — кивнул Степан.

С утра, едва только сын рассказал о произошедшем, Автух сразу же отправился к Сидору Вовчку, старому ректянскому ведуну.

Перед самой хатой Вовчка, которая стояла на отшибе, росло несколько высоких тополей. Проходя мимо деревьев, Автух посмотрел вверх. Его взгляд сразу же наткнулся на две сороки, которые сидели на ветке прямо над его головой и, как казалось Карняеву, внимательно разглядывали его с высоты. Сороки — птицы осторожные и в этом их поведении было что-то странное и необычное. Оглянувшись вокруг, Карняев вновь посмотрел вверх. Рядом с двумя сороками неожиданно примостилась третья и тоже принялась молча разглядывать крестьянина одним глазом, слегка повернув голову в сторону. Автуху казалось, что сорока видит его насквозь.

— Кыш! Пошли прочь! Кыш! — не выдержал Автух и замахал на сорок руками.

Громко вскрикнув, все три сороки скрылись в густой зелёной листве. Почти тут же налетевший ветер сорвал с тополей целое облако пуха и окатил им Карняева с ног до головы, припорошив тропинку, ведущую к дому Сидора.

Несмело постучав, Автух прислушался — из хаты не доносилось ни звука. Карняев повторил попытку, но на этот раз более решительно. Дверь тут же распахнулась, словно хозяин только и ожидал повторного стука:

— Проходи, Автух. Я уж тебя и жду — где, думаю, пропал человек?!

Голос у Сидора был с лёгкой хрипотцой, словно хозяин был простужен.

— А откуда ты узнал, что я к тебе собираюсь? — удивился Автух, проходя в хату.

— Сорока на хвосте принесла! — хитро улыбнулся ведун.

— Сорока? — с ещё большим удивлением спросил Карняев и подозрительно покосился на Сидора. — Уж не та ли сорока, что я сейчас возле тополей встретил, когда к тебе шёл?!

— У тополей? Ну-ка, расскажи подробнее, — попросил Вовчок.