Марьяна

А как иначе, если жердя сразу требовалось поставить на место?

В ответ парень меня послал, тут мы и сцепились.

Правда, разняли нас почти сразу. Как оказалось, наш уход не остался незамеченным, из дверей ресторана высыпали гости, среди которых было несколько крепких мужиков, и впереди всех — Марьяна в красном платье с отливом.

Нас растащили в разные стороны, а потом порознь быстренько увели обратно в ресторан, пока какой-нибудь доброхот не вызвал полицию. Замечу, к тому времени у меня уже сочилась кровь из губы, а у долговязика алая струйка протянулась от носа к подбородку.

Между прочим, Марьяна уходила, держа моего противника под руку, и на меня даже не оглянулась, что еще сильнее разбередило душевную рану, ноющую в моей груди.

«Все равно я не позволю, чтобы у вас сегодня что-нибудь срослось», — зло пообещал я себе и принялся тайком за ними следить.

Незримой тенью я всюду следовал за ними. Когда они танцевали, я танцевал поблизости, когда направлялись в сторону уборных, неприметно протискивался сквозь гостей позади. Так мне удалось подслушать обрывок их разговора. Должно быть, они обжимались за углом в коридоре по дороге в туалет. Я сумел подобраться совсем близко.

— А хочешь, поедем ко мне на дачу? Это совсем недалеко за городом, — предлагала долговязому Марьяна, и интонации в ее голосе звучали столь соблазнительно, что перед моим мысленным взором сразу всплыли ее бесстыже-похотливые глаза.

— С тобой хоть на край света, — невнятно мямлил долговязый.

— Ну, так может, прямо сейчас? — переспросила Марьяна. — Гости уже начинают разъезжаться.

Вместо ответа я расслышал отвратительные чавкающие звуки — похоже, они там бесстыдно сосались, переплетаясь языками. Я поспешил в зал, чтобы, возвращаясь, они не напоролись на меня.

Со свадьбы они уходили по отдельности. Сначала незаметно выскользнул в двери долговязый. Через некоторое время, извинившись перед новобрачными и пожелав им на прощанье счастья, удалилась Марьяна.

Я вышел следом почти сразу, ничего не сказав Наталке и ее молодому супругу. Учитывая, что все вокруг танцевали в плотной толпе — совсем как на дискотеке, — выгоняя алкоголь через пот, думаю, на меня никто не обратил внимания.

А затем машина с шорохом несла меня по пустынному шоссе.

Быстро кончился город с его назойливой галогеновой рекламой, темными силуэтами сонных многоэтажек и однообразно мелькающими уличными фонарями на подобострастно изогнувшихся столбах. Теперь дорога пролегала через угрюмый хвойный лес. Безмолвными истуканами казались обступившие шоссе с обеих сторон громадные ели, угрожающе растопырившие мохнатые лапы. Заостренные верхушки елей серебрились в пепельном свете надкусанной с одного бока луны, то и дело скрывающейся в неистово несущихся по небу, рваных тучах, обещавших нагнать грозу.

Было душно. Пот крупными каплями скатывался по лбу, застилая глаза. Даже воздух, врывающийся в салон через открытое окно, был удушливо горяч.

Но я не замечал ничего. Ничего, кроме красных габаритных огней идущей впереди машины, которую преследовал, отпустив вперед на значительное расстояние.

Лес кончился внезапно. Залитый неоновым лунным светом перед глазами как на ладони предстал дачный поселок, рассыпавшийся аккуратными коттеджами по склонам неглубокой лощины. Дорога в этом месте делала петлю. Я остановился, погасил фары и вышел из машины, чтобы проследить, к какому из домов подъедет Марьяна со своим ухажером.

Два световых конуса, петляя и подпрыгивая по неровной дороге, уперлись в ворота ограды одного из коттеджей. Коттедж стоял на отшибе поселка, относительно недалеко от того места, где я остановил машину: нас разделяло лишь поле, засеянное пшеницей.

Недолго думая, я пешком двинулся к коттеджу через поле, бросив машину у обочины.

Что гнало меня вперед? Зависть? Ревность? Чего я добивался? Как и чему хотел помешать? Вломиться? Учинить скандал? Испортить настроение? Кажется, я был хорошо поддатый и не вполне отдавал отчет в своих действиях. Мною двигал порыв — похоть и обида, помноженные на алкоголь, и я шел, то и дело спотыкаясь, рассекая море пшеничных колосьев, доходивших порой до пояса, подобно военному кораблю, взявшему боевой курс.

У горизонта сверкнуло. Внезапный порыв ветра набросился на плодовые деревья дачных участков, норовя пригнуть их кроны чуть не до самой земли. Зашумел, задвигался хвойный лес за моей спиной. Всколыхнулось и заволновалось пшеничное море, угрожающе шипя. Сразу посвежело, запахло дождем и озоном. Несколько крупных капель ударили в меня, сорвавшись с темных небес.

Проклиная непогоду и сгустившийся мрак, я упрямо продвигался вперед, нацелившись на светящиеся окна коттеджа.