Тёмный

Сковорода накалилась, квартира наполнялась разжигающими аппетит запахами.

— Я такая голодная!

«Как же она прекрасна и естественна в своей лжи!» — любовался Герман.

Ещё один бесплодный день уступал надвигающейся ночи. Герман проклинал себя, пытался забыться во сне, не слышать… Жёлтые ногти отбивали умеренный такт, стук исходил из самого нутра, поднимался от глубин груди и бил в виски. С каждой попыткой закрыть глаза возникала омерзительная картинка: эти руки, руки не человека. Он встал с постели и побрёл в кабинет. Блокнот уже ждал на столе, открытый, манящий и пугающий одновременно.

— Слушать, слушать, слушать…

— Кто это? Кто здесь? — Герман всматривался в темноту, но никого не видел.

«Откуда эти звуки, — мысли бились в его сознании, ускоряясь с биением сердца, — кто здесь может быть?»

— Слушай! — прошептал кто-то совсем рядом.

Герман подошёл к блокноту. Немой приказ исходил от него, неимоверная сила, которой невозможно сопротивляться. И как сопротивляться невидимому противнику? Как бороться, если враг твой — ты сам? Рука сжала карандаш и начала выводить слова, потом строчки.

Вдруг в сознание ворвался крик, истошный женский крик. Герман выронил карандаш, помчался в спальню.

— Марина, Марина, ты в порядке? — в безумном припадке Герман тряс жену, крепко схватив за плечи.

— Да что с тобой? — выговорила девушка, — я уснула уже.

— Ты кричала? Что-то случилось?

— Я спала, ты что? Совсем? — Марина смотрела на него удивлённо, с лица ещё не сошла пелена сна.

— Ты ничего не слышала? — спросил Герман, немного успокоившись.

— Нет, всё было тихо, — произнесла Марина, — спят уже все. Ты совсем с ума сошёл со своими ночными похождениями.

Она отвернулась и вскоре уснула. А Герман остался сидеть у её ног, прислушиваясь к каждому шороху, скрипу и вздоху. Иногда сон брал верх — Герман ронял голову, но резко вздрагивал, открывал глаза и продолжал бдеть над спящей женой. Он чувствовал взгляд за спиной, чьё-то присутствие рядом. Некто здесь, дышит на пороге, ждёт, выжидает.

— Герман! — тихо позвала Марина.

— Что? Что, дорогая? — отозвался он.

Девушка приподнялась над подушкой и повернула голову в сторону мужа. Он видел блеск её прекрасных глаз, а через мгновение они вылились влажным сгустком на сорочку, оставив мокрые следы.

— Марина… — еле выговорил он.

Она протянула к нему руки. Бледная кожа ссохлась, бурыми пятнами расползлась по черепу и истлела, осыпавшись, словно листва с деревьев. Тёмные глазницы в белой кости всё ещё продолжали смотреть на Германа. Нижняя челюсть безвольно отвисла, и вместе с дыханием смерти из неё вырвался звук:

— Ты слышишь? Слышишь?

— Герман, да проснись же ты! Слышишь? Ты меня слышишь? — трясла мужа Марина.

— Ммм… Марина? Что это? Что это было?

Медленно сознание возвращалось к Герману. Картинка становилась реальнее — на него смотрели по-прежнему живые и голубые глаза жены.

— Ты совсем уже спятил! — раздражённо выговаривала она, — уснул прямо в одежде, да ещё и орал что-то. Вставай давай! Обед уже скоро.

— Что значит: спятил? Вообще-то я работаю, ты же знаешь! — Странное ощущение наполняло Германа, гнев распирал его и вырывался наружу, круша все преграды на своём пути. — Ты же сама мне твердила, что надо писать хоть по ночам! Что ты хочешь жить! Так на тебе! Пожалуйста! Чем ты теперь не довольна?

Он сам не заметил, как перешёл на крик. Его голос звучал чужим, словно затёртая запись на магнитной ленте.

— Упокойся! Сейчас к нам гости придут, — ответила она, — иди лучше, себя в порядок приведи.

— Гости? Какие ещё гости? — взорвался Герман.

— Друзья наши придут. Они давно хотели сделать тебе сюрприз и поздравить с выходом книги.

— А-а-ах, книга! — он схватился руками за голову. — Чтоб её!

Все демоны внутри

Раздался звонок в дверь. Герман сидел за кухонным столом, с мрачным видом смотрел в окно и даже не шевельнулся. Марина встречала гостей. Из прихожей доносились весёлые голоса, шуршание. Наконец-то, вся толпа ворвалась на кухню и окружила Германа.

— Поздравляем! — радостным хором прокричали друзья.

Поближе к Герману подошёл упитанный парень лет тридцати. В руках над выступающим вперёд животом он держал небольшую коробочку, обвёрнутую лентой.

— А это наш подарок, — торжественно заговорил он, протягивая Герману, — мы хотим застолбить в памяти это знаменательное событие, чтоб ты запомнил выход первой книги, как свой первый шаг!

— Да! Мы все знаем, как это для тебя важно, — добавила миловидная брюнетка.

Герман взял коробочку и сразу же принялся развязывать ленту. Открыв крышку, он увидел блестящий посеребренный нож для бумаги в виде миниатюрного кинжала.