Тёмный

Ещё звонок. Это к нему.

— Добрый день! Оперуполномоченный Кравцов, разрешите войти! — отчеканил мужчина лет сорока и развернул перед лицом Германа красные корочки.

— Здравствуйте! — растерянно произнёс Герман, — а по какому поводу?

— Может, всё-таки разрешите войти? — пристально глядя в глаза, повторил просьбу мужчина.

— Да конечно! Входите! — опомнился Герман и растворил шире дверь, пропуская гостя. Прочитать мелкие буквы не удалось, но зато вполне хорошо получилось рассмотреть фотографию на удостоверении — строгий взгляд в полицейской форме — что немного успокоило юношу.

— Вы — Пакля Герман Петрович? — спросил мужчина.

— Да!

— Проживаете по этому адресу с супругой Паклей Мариной Владимировной?

— Да. А что собственно случилось?

— Вы позволите, я присяду?

— Разумеется. А, может, чашку кофе? — Опомнился Герман. — Я сам ещё не завтракал. Работал всю ночь.

— Нет, спасибо! Я, так сказать, с ночи самой на ногах, уже литр кофе выпил. Даже мутит. Но вы наливайте себе, а я присяду, бумаги достану.

Мужчина прошёл, не разуваясь. Осмотрел помещение и устроился на стуле аккурат лицом к двери. Такое положение позволяло ему следить за каждым действием хозяина, не теряя его из виду ни на минуту.

Герман поставил на стол чашку с насыпанным на дно коричневым порошком, сахарницу и стал наливать кипяток. Мужчина молча наблюдал. Сквозь поднимающийся горячий пар его лицо казалось хмурым и отстранённым. Потёртая джинсовка, небрежно накинутая на поло неброского серого цвета, и абсолютно безликие чёрные джинсы, которые можно было увидеть на улицах в любую эпоху, что сейчас, что десятилетие тому назад — помогали своему хозяину слиться с окружающим даже на этой кухне, став частью интерьера.

— Куревом злоупотребляете? — неожиданно спросил гость.

Герман застыл в недоумении, но вслед за взглядом мужчины его внимание переключилось на руки. От потрясения он едва не выронил чайник — мутно-жёлтые ногти уродовали тонкие длинные пальцы. На мгновение юношу замутило, но, справившись с собой, он произнёс:

— Да… Есть такое.

И только нездоровая бледность разрушала маску спокойствия и уверенности.

— Эх, я и сам грешен, — сказал гость.

— Так что случилось? — спросил Герман.

— Ну, хорошо. Давайте к делу, — спокойно ответил мужчина и полез за какими-то записями в чёрную папку, — так, значит, вы проживаете в квартире Папа… кхм… Папандреудиса Константина Харлампиевича?

— Да.

— И как давно?

— Да, наверно, второй год уже.

— Арендуете?

— Нет. Константин — родной дядя жены. Он просто помогает нам. Вот и в квартире своей разрешил пожить, пока мы на ноги не встанем…

— А чем он занимался, знаете?

— Да вроде у него бизнес какой-то был. Я в подробности не вникал. Мне не очень-то интересно, — Герман немного помялся, и, словно извиняясь, добавил, — я совсем в этих делах ничего не смыслю.

— Ну, понятно. А общие дела какие-нибудь были у вас?

— Да нет. Погодите, а почему вы спрашиваете?

— Сегодня ночью поступил срочный вызов. В квартире по адресу… так, где это? А, не важно. В общем, был обнаружен труп, скорее всего, хозяина квартиры. Но это только предварительно, ещё экспертам предстоит поработать.

— Труп? — изумился Герман.

Он ожидал чего угодно. Мог поверить даже в то, что Константин вёл какие-то нечистые делишки, но чтобы труп…

— Да… В квартире также была женщина, по документам — Пакля Марина Владимировна.

Германа словно обдало свинцовым душем, намертво пригвоздив к стулу. Он не мог пошевелиться. Марина, его Марина…

— Тоже труп? — едва слышно спросил он.

— Нет, нет. Живая. Просто она ничего не говорит. Молчит и всё! И смотрит ещё в одну точку. Кстати, когда вы её видели последний раз?

— Вчера вечером. Мы поссорились слегка, и она ушла… Подождите, я ничего не понимаю, а кто тогда вызвал вас? И что вообще произошло? Отчего он умер?

Герман немного ожил. От души отлегло — его Марина жива!

— Это мы и пытаемся выяснить, — спокойно ответил мужчина, — помните, во сколько она ушла из дома?

— Что-то не припомню. — Герман задумался. — У нас были гости, мы долго сидели, а потом все ушли…

— Где вы были этой ночью, предположительно с двадцати четырёх часов до трёх ночи?

— Я? — растерянно переспросил Герман, — дома. Работал.

— А кто может подтвердить?

— Никто, наверно. Я один был, — и чуть подумав, добавил, — можно у консьержки спросить. Она всех знает.

— Это мы обязательно сделаем, — кивнул мужчина, — а про связь вашей жены с убитым вы знали?

— Какую связь? Подождите, почему с убитым?

Сердце бешено заколотилось. Герман судорожно пытался разгадать сложную головоломку.