Добавить в моё избранное
26 мин, 5 сек 8297
Ступни неприятно покалывало, будто надеты одни шерстяные носки. И какой-то странный шёпот в голове, не разобрать, но и не замечать невозможно.
Над головой потолок. Белое покрывало без единой складки, вот только едва заметная линия делит его на две половины. Стык между плит. Прямо над кроваткой, где так безмятежно спят синие глаза. И вновь мелькнула мысль отодвинуть кроватку, и вновь она лишь усмехнулась внутри. Ну, куда она отодвинет её в этой маленькой комнате. И к тому же, сон синих глаз чуткий, а так не хочется будить малыша.
Он разломится по стыку плит, и обломки рухнут на кроватку!
Опять этот голос, её собственный внутренний голос. И опять она вздрогнула. Согнула ноги в коленях, закусила нижнюю губу, чтобы остановить стон. Сердце, предательски слишком быстро колотит в груди. Тише сладенькое, тише… Как там, у Шевчука: «сердце, пожалуйста, тише, дай до парадной дойти»… Мужу нравится, ну и она, конечно, слушает тоже. А разве есть варианты?
И что же делать? Может разбудить мужа? Нет, это не самая лучшая мысль. Что она скажет? Как объяснит? Он не верит ни во что сверхъестественное… хотя её предчувствие, может и поймёт… Нет! Исключено! Она сама неуверенна в том, что именно чувствует и будить мужа, которому и так скоро вставать, не будет.
4:37
Чертовски медленно тянется время. За окном тает сумрак белой ночи, он длился всего несколько часов. Она видит кусок хмурого, серого неба. Небо плачет. Ветром капли швыряет на окно. И никаких призрачных теней.
Пока никаких!
Этот голос вновь отозвался дрожью. Это, простое на первый взгляд, слово «пока», воспринимается с ужасом. Что значит пока никаких? А когда тогда? Но ведь она знает. Господи Иисусе этого не может быть! Это был сон, просто плохой сон. Ну не будить же двух любимых человечков и не выбегать из квартиры… Это же бред! Проснулась ночью от кошмара, накрутила себя, и не успокоиться, не уснуть, всякая чертовщина мерещится. Нет, никого она будить не будет. Не будет. Нужно справиться самой.
Она выпрямила ноги. Ладонь мужа, удерживаемая её ладонью, не замечая этого, скользнула вниз. Замерла ниже живота. Она посмотрела на него. Спит. Что-то ему снится. Она погладила тяжёлую кисть, предплечье, не боясь разбудить — просыпался он всегда плохо. Иногда это злило её. Иногда выводило из себя. Но всё это были мелочи. Она любила его.
Познакомились случайно, на свадьбе, стало быть, у общих знакомых и понеслось. Он на два года старше, поступил учиться в институт, на заочное отделение. Она пытала счастье на вечернем. Вскоре переехала к нему в Питер, в эту однокомнатную квартирку, что унаследовал он от бабушки. Институт оставила, зато подарила мужу сына. Он этого хотел и был безумно рад. И эту радость не смог бы описать великий из поэтов. Одно тёмное пятнышко было — это его родители. Откровенно они не выступали, но давали понять, что их сын поступил неправильно. Впрочем, сам-то сын считал, что счастлив и был доволен. Как и она. Как и её мать, искренне радовалась за них.
Да, она любила его. И знала, стоит разбудить мужа, и он уберёт страхи, развеет сомненья. Каким образом? Да какая разница, просто чувствовала, что он сможет это сделать. Но нельзя же быть такой эгоисткой! Нет, нельзя и она не будет. Ишь чего выдумала, кошмар приснился и нужно звонить во все колокола, как на пожар.
Да, вот только кошмар приснился уж слишком реальный.
Прекрати! Перестань! Обычный дурной сон, а всё остальное нервы — шутка ли проснуться посреди ночи и не заснуть более. Именно так всё и обстоит. И не нужно ничего придумывать. И избавиться от дурной мысли — разбудить мужа, ему и так скоро вставать на работу.
Ах, как она ей не нравится! Но его вроде пока устраивает. Он мало говорит о ней, это возможно и странно, но так уж оно есть. Он работает в порту, принимает металл. Пришла машина (очень часто «газельки»), он загоняет её на весы. Потом показывает водителю, куда отъехать разгрузиться. «Габарит» в одно место, а если есть ещё и чугун, то снова на весы (у чугуна другая цена) и затем разгружаться в другом месте. Сам он металла не касается, лишь вешает, затем пустую машину и отдаёт водителю необходимые бумаги, по которым тот получит деньги… у перекупщиков… когда выйдет с территории порта. Работа не сидячая и она не будет будить его раньше времени.
Но может она ошибается? Может нужно разбудить?
Продолжая покусывать нижнюю губу, она отрицательно покрутила головой. Нет, и хватит об этом. Взглянула на часы — 4:41. Ну всё, нет больше сил лежать. За окном рождается неприветливое, насупившиеся утро. Небо какое-то противное мёртвенно-серое… Бывает ли такое? И оно холодное, продолжает плакать, словно живое, способное чувствовать вселенскую скорбь. Там за окном, дождь уже смыл грязь с домов. Довёл до исступления бездомных кошек, жмущихся в лазейках теплотрасс. В уныние привёл бродячих псов, хотя они и так, коль нет хозяев — живут в печали.
Над головой потолок. Белое покрывало без единой складки, вот только едва заметная линия делит его на две половины. Стык между плит. Прямо над кроваткой, где так безмятежно спят синие глаза. И вновь мелькнула мысль отодвинуть кроватку, и вновь она лишь усмехнулась внутри. Ну, куда она отодвинет её в этой маленькой комнате. И к тому же, сон синих глаз чуткий, а так не хочется будить малыша.
Он разломится по стыку плит, и обломки рухнут на кроватку!
Опять этот голос, её собственный внутренний голос. И опять она вздрогнула. Согнула ноги в коленях, закусила нижнюю губу, чтобы остановить стон. Сердце, предательски слишком быстро колотит в груди. Тише сладенькое, тише… Как там, у Шевчука: «сердце, пожалуйста, тише, дай до парадной дойти»… Мужу нравится, ну и она, конечно, слушает тоже. А разве есть варианты?
И что же делать? Может разбудить мужа? Нет, это не самая лучшая мысль. Что она скажет? Как объяснит? Он не верит ни во что сверхъестественное… хотя её предчувствие, может и поймёт… Нет! Исключено! Она сама неуверенна в том, что именно чувствует и будить мужа, которому и так скоро вставать, не будет.
4:37
Чертовски медленно тянется время. За окном тает сумрак белой ночи, он длился всего несколько часов. Она видит кусок хмурого, серого неба. Небо плачет. Ветром капли швыряет на окно. И никаких призрачных теней.
Пока никаких!
Этот голос вновь отозвался дрожью. Это, простое на первый взгляд, слово «пока», воспринимается с ужасом. Что значит пока никаких? А когда тогда? Но ведь она знает. Господи Иисусе этого не может быть! Это был сон, просто плохой сон. Ну не будить же двух любимых человечков и не выбегать из квартиры… Это же бред! Проснулась ночью от кошмара, накрутила себя, и не успокоиться, не уснуть, всякая чертовщина мерещится. Нет, никого она будить не будет. Не будет. Нужно справиться самой.
Она выпрямила ноги. Ладонь мужа, удерживаемая её ладонью, не замечая этого, скользнула вниз. Замерла ниже живота. Она посмотрела на него. Спит. Что-то ему снится. Она погладила тяжёлую кисть, предплечье, не боясь разбудить — просыпался он всегда плохо. Иногда это злило её. Иногда выводило из себя. Но всё это были мелочи. Она любила его.
Познакомились случайно, на свадьбе, стало быть, у общих знакомых и понеслось. Он на два года старше, поступил учиться в институт, на заочное отделение. Она пытала счастье на вечернем. Вскоре переехала к нему в Питер, в эту однокомнатную квартирку, что унаследовал он от бабушки. Институт оставила, зато подарила мужу сына. Он этого хотел и был безумно рад. И эту радость не смог бы описать великий из поэтов. Одно тёмное пятнышко было — это его родители. Откровенно они не выступали, но давали понять, что их сын поступил неправильно. Впрочем, сам-то сын считал, что счастлив и был доволен. Как и она. Как и её мать, искренне радовалась за них.
Да, она любила его. И знала, стоит разбудить мужа, и он уберёт страхи, развеет сомненья. Каким образом? Да какая разница, просто чувствовала, что он сможет это сделать. Но нельзя же быть такой эгоисткой! Нет, нельзя и она не будет. Ишь чего выдумала, кошмар приснился и нужно звонить во все колокола, как на пожар.
Да, вот только кошмар приснился уж слишком реальный.
Прекрати! Перестань! Обычный дурной сон, а всё остальное нервы — шутка ли проснуться посреди ночи и не заснуть более. Именно так всё и обстоит. И не нужно ничего придумывать. И избавиться от дурной мысли — разбудить мужа, ему и так скоро вставать на работу.
Ах, как она ей не нравится! Но его вроде пока устраивает. Он мало говорит о ней, это возможно и странно, но так уж оно есть. Он работает в порту, принимает металл. Пришла машина (очень часто «газельки»), он загоняет её на весы. Потом показывает водителю, куда отъехать разгрузиться. «Габарит» в одно место, а если есть ещё и чугун, то снова на весы (у чугуна другая цена) и затем разгружаться в другом месте. Сам он металла не касается, лишь вешает, затем пустую машину и отдаёт водителю необходимые бумаги, по которым тот получит деньги… у перекупщиков… когда выйдет с территории порта. Работа не сидячая и она не будет будить его раньше времени.
Но может она ошибается? Может нужно разбудить?
Продолжая покусывать нижнюю губу, она отрицательно покрутила головой. Нет, и хватит об этом. Взглянула на часы — 4:41. Ну всё, нет больше сил лежать. За окном рождается неприветливое, насупившиеся утро. Небо какое-то противное мёртвенно-серое… Бывает ли такое? И оно холодное, продолжает плакать, словно живое, способное чувствовать вселенскую скорбь. Там за окном, дождь уже смыл грязь с домов. Довёл до исступления бездомных кошек, жмущихся в лазейках теплотрасс. В уныние привёл бродячих псов, хотя они и так, коль нет хозяев — живут в печали.
Страница
3 из 7
3 из 7
