Ани сидела на ступенях старой детской площадки и наблюдала, как близняшки разворачивают свои скакалки.
Добавить в моё избранное
8 мин, 28 сек 8746
Ани на вид лет восемь или десять. Не больше. Темные волосы до плеч, бледная кожа с редкими синяками, острые коленки. Ничего особенного.
Близняшки были другими. С ангельскими кудряшками, в розовых костюмчиках и белых сандалиях. На таких всегда смотрят с умилением, как на красивые пирожные. Поэтому каждый раз, когда они появлялись на площадке, у Ани просыпался аппетит.
Она достала из кармана платья недоеденный сэндвич и жадно впилась зубами в засохшее хлебное нутро.
В тот месяц в город наползла духота. Пахло старыми влажными тряпками. Серые дома упирались в небо, распарывали вздутые животы туч, и изредка шел мелкий дождь. Дети ловили капли на язык, а Ани собирала сточную воду, льющуюся с крыши, в банки. Банки она заранее расставляла под стоки домов. Какой-нибудь домуправитель обязательно откидывал одну или две. Но чаще их никто не трогал.
Ани близняшки не нравились, как и полагается за то, что нравились всем остальным. Она прищурилась, с трудом проглотила кусок сэндвича и уставилась одной прямо под ноги. Скакалка предательски вильнула в воздухе и больно хлестнула девочке по голой пухлой ляжке. Лицо скривилось, уголки рта зловеще опустились. Мягкое тело обрушилось на теплый асфальт.
— У тебя просто ноги кривые! — рассмеялась одна.
— Такие же, как у тебя! — возмутилась вторая.
Старуха учила Ани. Редко, в основном, когда отвлекалась от просмотра передач о дикой природе и вязания. Учила всяким глупостям: завтракать, обедать и ужинать в одно время, не играть с огнем, одеваться по погоде и поступать «по справедливости».
Ани спрятала улыбку в кулак. Кивнула.
«По справедливости», — подумала она про себя, облизывая пальцы.
Колокол вдали начал отбивать гулкие шаги. Ани встрепенулась. Подскочила.
Сейчас Он придет!
Аккуратно слезла со ступенек, прошмыгнула из двора на полупустую улицу с узкими тротуарами и тощими фонарями.
Он всегда приходил после колоколов. Каждый раз в легкой куртке. Даже в самую жаровню, когда остальные готовы были подпрыгивать на раскаленном асфальте голышом. Лицо у него было ровное и покрытое маленькими колючками. Глаза, когда они встречались взглядом, ласковые. Не такие, как были у старухи — мелкие злые мыши. У этого были приятные, большие, как две дольки дыни.
Ани прекрасно помнила тот день, когда увидела его впервые. Стояла жара, солнце плавило дороги, пахло гудроном и гарью. Горели леса. Она спасалась от жары в фонтане, опустив ноги в теплую воду. Вдруг что-то легкое приземлилось на ее голову. Она подняла глаза и увидела его. В лучах безжалостного солнца он аккуратно надел на нее кепку.
— Голову напечет.
С тех пор Ани сидела в фонтане каждый день, а он приносил ей маленькие обеды в узелках.
Синюю куртку Ани заметила сразу. Он пробежал мимо быстрыми, широкими шагами. Она подпрыгнула и засеменила следом, выныривая из под ног.
— Здравствуйте, господин!
— А, опять ты? — произнес незнакомец, потянувшись в карман.
Он всегда говорил: «Опять ты?»— это было его особое приветствие.
Господин едва заметно улыбнулся и протянул девочке маленький узелок от которого аппетитно пахло.
— Господин, — начала она, — возьмите меня с собой.
Он ускорил шаг.
— Я много чего умею, — не унималась Ани. — Могу готовить еду, только несложную, могу лечить болезни или вот, погоду предсказывать…
— Даже погоду? — удивился тот.
— Да, меня старуха научила…
— Старуха умерла.
— Ну да… — вздохнула Ани. — Вы, наверное, слышали, что про меня говорят? Так это неправда.
— Что говорят?
— Что я приношу несчастья. Как раз наоборот. Так возьмете?
Он остановился буквально на секунду, окинул ее взглядом, улыбнулся и ответил:
— Нет.
Больше он ничего не говорил. Просто шел дальше.
Ани вроде хотела еще что-то сказать, но голод сделал свое дело.
Сегодня он разговаривал с ней дольше обычного. Ани была уверена: скоро его крепость падет.
— А ну, пошла отсюда!
Тощая женщина в желтом фартуке, вооружившись метлой, злобно взирала на Ани из под своих бульдожьих век.
— Воруешь, бродяжка!
Ани обиделась. Сжала за спиной коробку сока. Как она любила — томатного.
— Не ворую! — пробубнила. — Это мой. Я его купила.
Конечно, ничего она не покупала. Она и денег ни разу в жизни в руках не держала. Вот и тощая женщина так подумала.
— Еще и врушка! — вопила она. — Убирайся, чтобы я тебя тут не видела больше. А то сдам в телегу, будешь знать, как с прилавков продукты таскать!
Ани вздохнула и уставилась на продавщицу. Она обещала старухе когда-то, что обязательно будет думать дважды, а то и трижды.
— Ну и чего ты вылупилась?
Тут женщина ойкнула, взвизгнула, прихватила рот рукой, прослезилась.
Близняшки были другими. С ангельскими кудряшками, в розовых костюмчиках и белых сандалиях. На таких всегда смотрят с умилением, как на красивые пирожные. Поэтому каждый раз, когда они появлялись на площадке, у Ани просыпался аппетит.
Она достала из кармана платья недоеденный сэндвич и жадно впилась зубами в засохшее хлебное нутро.
В тот месяц в город наползла духота. Пахло старыми влажными тряпками. Серые дома упирались в небо, распарывали вздутые животы туч, и изредка шел мелкий дождь. Дети ловили капли на язык, а Ани собирала сточную воду, льющуюся с крыши, в банки. Банки она заранее расставляла под стоки домов. Какой-нибудь домуправитель обязательно откидывал одну или две. Но чаще их никто не трогал.
Ани близняшки не нравились, как и полагается за то, что нравились всем остальным. Она прищурилась, с трудом проглотила кусок сэндвича и уставилась одной прямо под ноги. Скакалка предательски вильнула в воздухе и больно хлестнула девочке по голой пухлой ляжке. Лицо скривилось, уголки рта зловеще опустились. Мягкое тело обрушилось на теплый асфальт.
— У тебя просто ноги кривые! — рассмеялась одна.
— Такие же, как у тебя! — возмутилась вторая.
Старуха учила Ани. Редко, в основном, когда отвлекалась от просмотра передач о дикой природе и вязания. Учила всяким глупостям: завтракать, обедать и ужинать в одно время, не играть с огнем, одеваться по погоде и поступать «по справедливости».
Ани спрятала улыбку в кулак. Кивнула.
«По справедливости», — подумала она про себя, облизывая пальцы.
Колокол вдали начал отбивать гулкие шаги. Ани встрепенулась. Подскочила.
Сейчас Он придет!
Аккуратно слезла со ступенек, прошмыгнула из двора на полупустую улицу с узкими тротуарами и тощими фонарями.
Он всегда приходил после колоколов. Каждый раз в легкой куртке. Даже в самую жаровню, когда остальные готовы были подпрыгивать на раскаленном асфальте голышом. Лицо у него было ровное и покрытое маленькими колючками. Глаза, когда они встречались взглядом, ласковые. Не такие, как были у старухи — мелкие злые мыши. У этого были приятные, большие, как две дольки дыни.
Ани прекрасно помнила тот день, когда увидела его впервые. Стояла жара, солнце плавило дороги, пахло гудроном и гарью. Горели леса. Она спасалась от жары в фонтане, опустив ноги в теплую воду. Вдруг что-то легкое приземлилось на ее голову. Она подняла глаза и увидела его. В лучах безжалостного солнца он аккуратно надел на нее кепку.
— Голову напечет.
С тех пор Ани сидела в фонтане каждый день, а он приносил ей маленькие обеды в узелках.
Синюю куртку Ани заметила сразу. Он пробежал мимо быстрыми, широкими шагами. Она подпрыгнула и засеменила следом, выныривая из под ног.
— Здравствуйте, господин!
— А, опять ты? — произнес незнакомец, потянувшись в карман.
Он всегда говорил: «Опять ты?»— это было его особое приветствие.
Господин едва заметно улыбнулся и протянул девочке маленький узелок от которого аппетитно пахло.
— Господин, — начала она, — возьмите меня с собой.
Он ускорил шаг.
— Я много чего умею, — не унималась Ани. — Могу готовить еду, только несложную, могу лечить болезни или вот, погоду предсказывать…
— Даже погоду? — удивился тот.
— Да, меня старуха научила…
— Старуха умерла.
— Ну да… — вздохнула Ани. — Вы, наверное, слышали, что про меня говорят? Так это неправда.
— Что говорят?
— Что я приношу несчастья. Как раз наоборот. Так возьмете?
Он остановился буквально на секунду, окинул ее взглядом, улыбнулся и ответил:
— Нет.
Больше он ничего не говорил. Просто шел дальше.
Ани вроде хотела еще что-то сказать, но голод сделал свое дело.
Сегодня он разговаривал с ней дольше обычного. Ани была уверена: скоро его крепость падет.
— А ну, пошла отсюда!
Тощая женщина в желтом фартуке, вооружившись метлой, злобно взирала на Ани из под своих бульдожьих век.
— Воруешь, бродяжка!
Ани обиделась. Сжала за спиной коробку сока. Как она любила — томатного.
— Не ворую! — пробубнила. — Это мой. Я его купила.
Конечно, ничего она не покупала. Она и денег ни разу в жизни в руках не держала. Вот и тощая женщина так подумала.
— Еще и врушка! — вопила она. — Убирайся, чтобы я тебя тут не видела больше. А то сдам в телегу, будешь знать, как с прилавков продукты таскать!
Ани вздохнула и уставилась на продавщицу. Она обещала старухе когда-то, что обязательно будет думать дважды, а то и трижды.
— Ну и чего ты вылупилась?
Тут женщина ойкнула, взвизгнула, прихватила рот рукой, прослезилась.
Страница
1 из 3
1 из 3
