Логово страха

Я долго сидел над этими страницами, не замечая времени, абсолютно погруженный в открывшиеся мне тайны, пусть даже они и были целиком выдуманы моим двоюродным братом. Смог я ознакомиться и с его стихами, разбросанными среди прочего текста, словно художественные иллюстрации к нему. После рассказа о полузабытом, оставшемся лишь на страницах «Вед» и «Авесты», царстве наследников северного Знания — Арьяварте, следовало стихотворение, так и озаглавленное — «Арьяварта»:

О том краю мне часто снятся сны…

Глухие недра северных дубрав,

хранящие преданья старины

о веке, что был весел и кровав.

Поля без края, где поземка кружит,

ветра, снега и песни серых стай,

что славят поступь королевы вьюжной,

замерзших вод немеркнущая сталь…

Курганы, сопки, каменные бабы -

следы прогрохотавших мимо орд:

полки шли в неизвестность за полками,

чтоб убивать и гибнуть в свой черед.

Печаль — не высказать! Она сама сродни

туманным, снежным, сумрачным просторам,

где долгой чередой минуют дни,

где Вечности древней холмы и долы.

Не знаю — жил ли я когда-то там,

иль мне еще там предстоит родиться…

Но грусть из снов в моей груди хранится,

как тяжесть в сердце вражьего клинка.

Дальше я какое-то время просто не мог читать. Боже мой, какая же трагедия разыгрывалась все эти годы — слабый, полуослепший от постоянного чтения, не имеющий ни друзей, ни любимой и любящей спутницы фанатик-оккультист, буквально самоизолировавшись от общества, грезил о битвах, о богоравном могуществе, о том, что можно управлять целыми народами и великими духами Природы, если постигнуть «сокровенную мудрость»… Однако когда я понял хронологический порядок записок Антона, то обнаружил, что история и фольклор впоследствии совершенно исчезли со страниц его писаний. Почти не осталось и его комментариев — по крайней мере на русском, а те, что были, не вновили никакой ясности. Теперь целые десятки листов были покрыты чем-то вроде

… Palas Aron Ozimonas

Baske Bano Tudan Donas

Geheamel Cla Orlay

Berec he pantaras tay…

или

… Sator Arepo Tenet Opera Rotas…

Что это значило, я даже помыслить не мог, я даже не мог предположить, на каком языке это написано и как произносится. Русскоязычные фрагменты тоже не вносили ясности: «В безлунную полночь прежде дня Omlegh разожги пять костров вокруг холма и один на вершине, и стоя рядом с ним, воздев руки к небу, читай третий гимн Wotc Donn и пой гимн Danu, тогда Sidae услышат и соберутся к тебе со всей округи, чтобы указать Путь туда, где правит Cernunn, но чтобы открыть Врата, трижды крикни Gorgoth Assai Belem, а преодолев их — Gorgoth Necrod Belem, иначе многие несчастья падут на тебя»…

Неожиданно мне пришла в голову мысль, а не писал ли чего-нибудь Антон в день своей смерти? Как ни мала возможность этого, но может быть он указал перед смертью, кто его убийца? Или причину, почему убийца пришел к нему в ту ночь? Я принялся рыться в бумагах — и вскоре был вознагражден. Почему-то на этом листке стояла даже дата, притом — подчеркнутая. Я попытался прочитать написанное, и только тут обнаружил, что ничего не могу разобрать в сгустившихся сумерках. Такая темнота была совершенно не характерна для ранней осени, однако я решил не сетовать на погодные причуды и включил свой фонарик — но он не загорелся. С ругательствами я оменял батарейку на купленную только что этим утром — безрезультатно. Не понимая, в чем дело, я машинально бросил взгляд на свои электронные часы — и заматерился еще больше: циферблат не горел. Неужели дело в той сырости, которую я ощущал в воздухе, пропитанном болотным запахом, еще в лесу доносимым до меня ветром? Кроме того, стало ощутимо холодно, и я пожалел, что при свете дня не набрал хвороста, который можно было бы сунуть в печь.

То, что я сделал после — нелепо. Особенно нелепо теперь, когда я понимаю, что заметь я раньше приближение опасности, я бы наверняка смог избежать всего, что произошло дальше. Но я достал спичечный коробок и, попеременно зажигая спички, принялся читать последнюю запись, сделанную Антоном перед смертью: «Я нашел Место! Более того, я вычислил тот день, который здесь соответствует древнему дню Вызывания! Эти древние холмы… этот лес… сам этот воздух… Если кто-то все-таки прочитает мои записки, пусть он знает — я сам не ожидал, что в наши дни еще сохранились такие места, где древняя магия правит, как правила она под сенью бронзовых шпилей Туле и среди пирамид Лемурии! Они, нашедшие здесь последний приют, ждут, я знаю это — ждут, когда к ним воззовут на их языке, на котором никто не разговаривает уже две тысячи лет даже на их Родине, доставшейся чужакам… О дети Буминора, осаждавшие Рим и Тартесс, правившие от Эйры до Хеттеявы! Я иду к вам!