Операция «Крысолов»

Устав от похода по дому, он вернулся на кухню, где миссис Тэнди ловко вынимала из духовки ячменные лепешки.

— Выпьешь стакан молока? — спросила повариха и передала одну лепешку, доверху намазанную девонширскими сливками и клубничным кремом.

— Да, спасибо.

— Вот ты где! — воскликнула Памела, когда увидела, как он выходит из кухни. — Хочешь поиграть в карты? А может, предпочитаешь шашки?

— Вы знали о комнате наверху, где так много игрушек? — неожиданно спросил Робби.

Памела побледнела, и на карих глазах выступили слезы.

— Эта комната была закрыта по некоторым причинам, — заявила она.

Робби почувствовал, что спросил что-то не то, но что именно, он не знал.

— Я ни к чему не притрагивался, — оправдывался мальчик. — Честное слово.

Улыбка на лице женщины не могла скрыть боли в глазах. И все же, несмотря на огорчение, она нежно положила руку на спину малыша.

— Я знаю, что ты ничего не трогал. Ты же хороший мальчик.

Через несколько мучительных минут колебания Памела взяла его руку и повела наверх.

— Почему же тебе нельзя играть с этими игрушками? — спросила она, открывая дверь в детскую. — Кто-то ведь должен это делать.

— Это ваши игрушки, когда вы были маленькой? — спросил мальчик, рассматривая солдатиков.

— Нет, они принадлежали моему сыну.

— У вас есть сын? Он ходит в школу? Он приедет на каникулы?

Робби обрадовался, что у него будет товарищ.

— Нет, — ответила Памела, и лицо выразило печаль. — Он умер.

— Простите, — сказал Робби; так говорила его мать, когда выражала соболезнование по поводу потери ближнего.

Смахнув слезы кружевным платком с монограммой, огорченная женщина подняла раковину, которую сын получил во время поездки в Брайон, когда ему было три года.

— Это случилось много лет назад. Он погиб, катаясь с отцом на лодке. Я сразу потеряла сына и мужа.

— Моя мама тоже дома без сына и мужа. Отец на фронте, а меня отправили сюда.

— Я знаю, что она сильно тоскует, но это не одно и то же. Ты и папа живы, как только окончится война, вы вернетесь домой.

— Хорошо оказаться с мамой снова, но я буду скучать о вас и Хайгейте.

Откровенное признание Робби щемящей болью отозвалось в сердце Памелы. Внезапно мысль о его возвращении в Лондон стала невыносимой. Это стало похоже на потерю сына во второй раз.

Джози внимательно следила за почтой, с нетерпением ждала ответы на письма, отосланные в Баронс-Вудс. Однако прошли недели, и не последовало ни единого словечка ни от сына, ни от женщины, приютившей его. Наконец, отчаявшись, она написала Этте Понсоби, чтобы узнать о Робби.

Ответ учительницы немного успокоил встревоженную мать. Этта сообщала, что о Робби хорошо заботятся, мальчик получает хорошее питание, достаточно спит для своего возраста и много проводит времени на свежем воздухе. Сама же она видела мальчика несколько раз в компании миссис Уэтерингтон, когда двое приезжали в городок. Главное, здесь не было бомбежек. В тихом Баронс-Вудс трудно было представить, что Англия находилась в состоянии войны. Далее Этта предлагала Джози навестить сына, как только та договорится с Памелой.

«Через три недели день рождения Робби, — подумала она и впервые, с тех пор как сын покинул Лондон, улыбнулась. — Я сейчас же напишу письмо миссис Уэтерингтон. Думаю, что она не станет возражать против моего приезда, чтобы вручить сыну подарок».

Однако через две недели, когда Джози с нетерпением ждала ответа от Памелы, она получила трагическое сообщение о смерти мужа. Мысли о дне рождения исчезли. Невосполнимая потеря перевернула все вверх ногами. Несмотря на бомбежки, которые терроризировали жителей, Лондон оставался ее домом, и она взывала к здравомыслию. Отчаявшись в подобии «нормальной» жизни, она не могла оставить ее сейчас, даже ради поездки к сыну.

Прошли еще месяцы прежде, чем вдова отошла от своего горя. В течение этого времени она так и не получила весточку из Баронс-Вудс. Конечно, и она не писала.

«Робби не знает о смерти отца. Нужно ли ему сказать об этом?» — спрашивала она себя.

Его взяли из дома, оторвали от семьи и отправили жить с чужими людьми. Как он перенесет новость об отце? После нескольких бессонных ночей, размышляя над целесообразностью рассказать сыну о смерти отца, она наконец приняла решение избавить его от дальнейших страданий. Более того, она намеревалась отправиться в Баронс-Вудс и навестить Робби.

«Теперь остались лишь мы вдвоем. Война забрала отца и мужа, но не разлучит мать с сыном».

Как обычно, дворецкий передал почту миссис Уэтерингтон, когда та сидела за чаем. Она быстро пробежалась по конвертам и нахмурилась, увидев письмо из Лондона.

«Как не надоело писать этой женщине?» — задала она себе вопрос.