Пёс Зевса

Рядышком ютился столбик мелкого текста: «В ночь на четырнадцатое августа на орловском шоссе было совершено убийство. Жертва — старший сержант Куропаткин Андрей Данилович. Горло перерезано, на лбу вырезана буква «Н». Такую же отметину убийца ставил на предыдущих жертвах, тоже сотрудниках правоохранительных органов. Как и раньше, неизвестный не оставил следов. За избирательность жертв его окрестили Ментогубом. Милиции же не до шуток. Каждый раз убийца нападает в разное время, в отдаленных друг от друга местах. Расследование стоит на месте»…

— Мозги у них стоят на месте, не шевелятся, — пробурчал Артур и кинул газету на журнальный столик.

Тихо трещал огонь в камине. Стучала секундная стрелка бронзовых часов. Почти двенадцать.

В огромном мягком кресле сидел широкий в кости мужчина тридцати лет, в армейских ботинках и штанах, светло-зеленой футболке. Угловатое лицо, крупный нос, глубоко посаженные изумрудные глаза, мясистые губы, выпуклый низкий лоб, черные волосы «ёжиком». Массивная грудь медленно вздымается и опускается. Мускулистые руки покоятся на пухлых подлокотниках.

— Правда, Бэнс? — спросил мужчина спящего у ног сенбернара. — Зажрались, оборотни. Мозги уже жиром заплыли. Собакам собачья смерть. Извини, Бэнс.

Артур бросил злобный взгляд на фото мертвого ДПСника.

— И этот, небось, был не ангел. Взятки брал, хозяевам жизни жопу лизал, а к простым так ни за что цеплялся. Тьфу!

Пес вздрогнул, дернул ушами.

— Спи, спи, старик.

Сенбернар опустил голову на лапы.

— А это мудрая идея, Бэнс.

Артур поднялся и тяжелой поступью прошел в спальню. Расстилать постель не стал, как и раздеваться. Просто лег на спину, заложил руки за голову, закрыл глаза и приказал себе спать. Организм повиновался.

Или нет…

Ощущение будто взлетаешь.

Кожи коснулся легкий ветерок, запутался в волосах.

Артур открыл глаза. Нахмурился.

Вдали блестит багровое солнце, наполовину скрывшись за периной облаков. В белых барашках, сотканных словно из ваты, висят, дрейфуют комоды, мячи, зеркала, ящики, театральные маски…

— Удивительное место, не правда ли? — послышался мягкий вкрадчивый, как у сказочника, голос.

На облако опирался всего лишь одним углом огромный черный куб. Стоял и не падал! Точно балерина, вставшая на пальцы ноги. На нем восседал зверь-бастард. Орлиные голова, шея и крылья, но все остальное — львиное.

Артур готов был поспорить, что бастард сейчас улыбался бы, если б клюв был на это способен.

— Ты кто?

— Может, стоит начать с того, кто ты? Офицер в запасе. Совсем недавно закончил службу по контракту. Имеешь медали за боевые заслуги. Удивительно, да? Кто бы мог подумать пол жизни назад.

— О чем ты? Кто ты, черт тебя подери?

— Я не люблю отвечать, я люблю загадывать. Возможно, это осветит твою память.

От садящегося солнца пробежала кровавая волна, окрасила все небо, все облака вокруг, под ногами. Воздух задрожал, и перед Артуром появились три подростка. В черной одежде, с иссиня-черными волосами, жирными черными тенями на глазах, блестящими черными губами и черной гнилью вместо глаз.

— Что за черт?

Подростки высунули языки и начали резать их бритвенными лезвиями, стонать, целоваться.

Артур протер глаза, но наваждение не спало. Подростки превратили свои языки в кровавое месиво и перешли к лицу. Одной рукой лаская, другой они уродовали друг друга, медленно, с садистским наслаждением. Сплелись воедино, в одного огромного жирного паука, истязающего себя и получающего от этого удовольствие.

— Твою мать, что за чертовщина! — в грудном голосе смешались злоба и растерянность.

— Это отголоски прошлого. Твоего прошлого.

— Убери их, — брезгливо бросил Артур. — Да, я был в школе готом, но мы не позволяли себе кромсать друг друга.

Клекочущий, нечеловеческий смех.

— Это лишь загадка. Ответ на твой вопрос, кто я.

Артур невольно вспомнил детские годы, среднее звено школы. Он увлекался готикой, металликой, триллерами и монстрами. В его темной тесной комнатушке была целая библиотека о нечисти, нежити и прочих уродах. С некоторыми он познакомился еще в пятом классе на уроках истории. Среди них был и бастард.

— Пес Зевса… Ты чертов мифический грифон!

— Как грубо.

— Это сон?

Артур завертел головой, словно ожидал увидеть родственников, улыбающихся и кричащих: «Это розыгрыш!»

Грифон захлопал крыльями, как петух перед криком, сказал:

— Ты понял только сейчас?

— Так это сон.

— Из которого ты можешь не вернуться.

— Что?!

— Все зависит от тебя, от твоего ума.

— Объясни.

Грифон мотнул головой.

— Я загадываю, не отгадываю.

— А, припоминаю.