Ленин

Правда, лучший экзорцист-любитель в гмине и до того пару раз исчезал, но на этот раз он исчез чересчур неожиданно. Как всегда по средам, закусочная в Войславицах работала допозна. Строго говоря, ярмарка проходила по утрам, но некоторые завсегдатаи предпочитали обмывать свои сделки посолидней. Так и в этот раз. Юзеф Паченко, Томаш Чещлюк, Ян Гжондковский и Семен Корчашко сидели за столиком в углу.

А я говорю, ментам сообщить надо, — яростно прошептал Томаш.

Якуб будет недоволен.

А он хоть раз был доволен?

Да нет. Наверное, ему попалась приличная работенка.

Он бы оставил лошадь у Семена.

Ну, лошадь сама ко мне пришла. А стойло заперто. Значит, он ее выпустил и запер.

А я вам скажу, что мне все это не нравится.

В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появился Якуб Вендрович. Живой и невредимый, несмотря на долгое отсутствие, только слегка навеселе,. Он осмотрелся по сторонам почти осмысленным взглядом и улыбнулся, заметив корешей. Кореша его тоже заметили и затащили за свой столик.

Ну и где тебя носило? -спросил Семен.

А, вы не поверите. Дайте какого-нибудь пива, а то от спирта в горле першит.

Вскоре перед ними выстроилась батарея бутылок. Якуб откупорил одну об угол стола и, поглядев мутным взглядом на лица слушателей, а вокруг столика собрались уже все посетители закусочной, начал рассказ. Слушали его с интересом. Все знали, что он, когда тяпнет, заливает несусветно, но при всем неправдоподобии, это стоило послушать. Сегодня он превзошел сам себя. Это всем пришлось признать.

Коридор тянулся в бесконечность. Коридор был бетонным. Бетонными были стены, пол, потолок. На полу лежала красная дорожка, истоптанная миллионами ботинок. Дорожка, как и коридор, тянулась вдаль, в серый полумрак, где исчезала, съеденная перспективой. Якуб Вендрович терпеливо плелся. Возле него шагал не то проводник, не то стражник. Мрачный охранник солидного телосложения с автоматом Калашникова в волосатой лапе. К описанию стоило бы добавить, что на груди у него болталось несколько орденов. Лицо охранника было мертвенно бледным, как брюхо дохлой рыбы, что гармонично сочеталось с не менее болезненным цветом стен.

Приятно тут, — пошутил Якуб. — Совсем как в штаб-квартире КГБ.

Это и есть штаб-квартира КГБ, — отозвался охранник и снова замолчал.

А если я потребую польского консула? -спросил с хитрецой Якуб.

Это одно из самых засекреченных мест на земле. Чужим дипломатам здесь делать нечего.

А если я окажу сопротивление?

Охранник ничего не ответил, но его автомат неожиданно оказался в позиции для стрельбы.

Ладно, ладно… Я шучу.

Они остановились перед стальной дверью. Охранник постучал и ворота со скрипом отворились. За дверью охранников прибавилось. У некоторых даже были собаки на поводках. Все были рослые и при орденах.

Генерал ждет, — сказал один из них.

Они вошли в небольшой кабинет. Кабинет тоже был сделан из бетона, но чуть поаккуратней, чем коридор, по крайней мере, арматура не торчала из стен. В кабинете была конторка, столик, прикрученный шурупами к бетонному полу, и портрет очередного генерального секретаря. Пол был заляпан пятнами бурого цвета, тут и там на нем мелом были нарисованы силуэты. Силуэты более-менее соответствовали брызгам крови и дырам от пуль на стенах. — Якуб Вендрович? -уточнил генерал. — Ага, — признался экзорцист. Генерал какое-то время разглядывал стоящий перед ним на конторке кроваво-красный телефон, а потом начал.

Наша передовая советская наука решила за последние годы ряд, казалось бы, неразрешимых проблем.

Питьевой спирт из опилок? — Якуб живо заинтересовался.

Помимо прочего — вмешался охранник.

Дадите рецепт, товарищ?

Генерал стукнул ладонью по столу.

Не время для глупостей! Вы, товарищ Вендрович, экзорцист.

Брови узника взметнулись вверх.

Ваша передовая наука случайно не доказала, что не существует никаких паранормальных явлений?

Наша передовая наука много чего доказала, но некоторые догматы нам пришлось пересмотреть… Неважно, тебе наверняка известно, что после своей смерти великий Ленин…

А Ленин это кто? — заинтересовался экзорцист.

Охранник с шумом взвел затвор.

Застрелить?

Уже не надо, я припоминаю.

Не стреляй, — велел генерал. — После смерти наш учитель был забальзамирован. Ты понимаешь, что это значит?

Якуб любил притворяться деревенским дурачком.

Значит, таким бальзамом для волос? — уточнил он.

Я его все-таки застрелю, — попросил охранник.

Заткнись идиот, а то я тебя застрелю! А ты слушай. Ленина мумифицировали.

Значит, его засолили, как египетских фараонов?

Что-то вроде этого. Его законсервировали с помощью субстанции с совершенно секретной рецептурой.