В давние времена женился, говорят, один парень. От поры до поры стал он с женой хаживать родителей ее навестить. Вот раз шли они из гостей домой…
Добавить в моё избранное
2 мин, 44 сек 19743
На дорогу девушке дали поджаренных рисовых зерен, и она их в полу завязала. Это так уж положено — вроде гостинца. А масло в те времена не носили в бутылках; женщины для масла брали кувшинчик из глины, а мужчины — коленце бамбука. Это нынче масло носят в бутылках — от сахибов такое пошло. А в ту пору, когда дело было, были глиняные кувшинчики.
Вот жена и несла узелок с рисом на голове, а кувшинчик висел на шнурке у нее на запястье. И шли они от ее родителей к себе домой. Муж-то шел впереди, а жена шла сзади. И как раз, когда она спускалась в ложбинку, невесть откуда взялся бхут, принял человечье обличье и пошел за ней следом. Женщина думает: «Верно, это какой-то сантал. Тоже куда-то идет». Она ему ничего не сказала, и он ей ничего не сказал. А солнце до заката всего на два кола не дошло — время-то было к ночи.
Тут вышло, так или иначе, что муж обернулся и видит: за его женой идет кто-то чужой. Остановился он. Только он остановился, бхут сразу схватил женщину и не пускает. Муж бегом к ним, палкой замахивается. Кричит:
— Ты чего чужую жену хватаешь? Я тебя мигом пристукну.
Бхут говорит:
— Ты что? Жена-то моя. Ты сам ей чужой. Потому и идешь впереди, а она сзади. Была бы она твоя жена, ты разве не шел бы сзади и не смотрел бы за ней? Гляди, раз она моя жена, я иду сзади и смотрю за ней. Что ж, я и тронуть ее не могу, что ли? Иди-ка своей дорогой. Я веду ее домой.
Пока он так говорил, муж ухватил жену за руку. А бхут-то все держит ее за другую. Муж ее тянет вперед, а бхут — назад. Тут жена как закричит:
— Эй, путники! Эй, твари лесные! Идите сюда все, кто поблизости. Идите, спасите меня, а то они меня разорвут.
Говорят, в ту пору рыскал рядом шакал — искал, чего бы поесть. Услыхал он ее крик, мигом подбежал и спрашивает:
— Что такое? Что такое? О чем спор?
— Это моя жена, — говорит парень. — Я иду с ней домой. Мы идем от тестя с тещей. А этот паскудник невесть откуда взялся и хватает ее.
— Вот и нет, — говорит бхут. — Это моя жена. Я и иду с ней: она впереди, а я сзади. Я ее позади себя не оставляю. А этот паскудник шел, кто его знает куда, впереди нас. Как увидел нас, побежал к нам, палкой машет, грозится меня прикончить. Схватил мою жену за руку и потащил. А с чего мне ее ему уступать? Вот о чем у нас спор.
— Погодите. Не спорьте. Разобраться надо, — говорит шакал.
Он-то догадался, что один из них бхут. Вот он и спрашивает женщину:
— Что это у тебя висит на руке? Дай посмотреть.
Она дала ему кувшинчик. Шакал вылил из него масло на землю, вернул кувшинчик женщине и говорит:
— Кто сумеет влезть в этот кувшинчик, тому жена и достанется; а кто не сумеет, тот ее не получит.
— Ладно, — говорит парню бхут. — Давай полезай.
— Мне не влезть, — говорит парень.
Тут бхут сам в кувшинчик полез, только свист пошел. Как влез туда целиком, муж с женой возьми да и заткни горлышко. Заперли его там.
— Не берите кувшинчик с собой, бросьте тут, — сказал им шакал.
Так они и сделали. Кувшинчик оставили и пошли своей дорогой. А шакалу дали рису поесть.
Вот жена и несла узелок с рисом на голове, а кувшинчик висел на шнурке у нее на запястье. И шли они от ее родителей к себе домой. Муж-то шел впереди, а жена шла сзади. И как раз, когда она спускалась в ложбинку, невесть откуда взялся бхут, принял человечье обличье и пошел за ней следом. Женщина думает: «Верно, это какой-то сантал. Тоже куда-то идет». Она ему ничего не сказала, и он ей ничего не сказал. А солнце до заката всего на два кола не дошло — время-то было к ночи.
Тут вышло, так или иначе, что муж обернулся и видит: за его женой идет кто-то чужой. Остановился он. Только он остановился, бхут сразу схватил женщину и не пускает. Муж бегом к ним, палкой замахивается. Кричит:
— Ты чего чужую жену хватаешь? Я тебя мигом пристукну.
Бхут говорит:
— Ты что? Жена-то моя. Ты сам ей чужой. Потому и идешь впереди, а она сзади. Была бы она твоя жена, ты разве не шел бы сзади и не смотрел бы за ней? Гляди, раз она моя жена, я иду сзади и смотрю за ней. Что ж, я и тронуть ее не могу, что ли? Иди-ка своей дорогой. Я веду ее домой.
Пока он так говорил, муж ухватил жену за руку. А бхут-то все держит ее за другую. Муж ее тянет вперед, а бхут — назад. Тут жена как закричит:
— Эй, путники! Эй, твари лесные! Идите сюда все, кто поблизости. Идите, спасите меня, а то они меня разорвут.
Говорят, в ту пору рыскал рядом шакал — искал, чего бы поесть. Услыхал он ее крик, мигом подбежал и спрашивает:
— Что такое? Что такое? О чем спор?
— Это моя жена, — говорит парень. — Я иду с ней домой. Мы идем от тестя с тещей. А этот паскудник невесть откуда взялся и хватает ее.
— Вот и нет, — говорит бхут. — Это моя жена. Я и иду с ней: она впереди, а я сзади. Я ее позади себя не оставляю. А этот паскудник шел, кто его знает куда, впереди нас. Как увидел нас, побежал к нам, палкой машет, грозится меня прикончить. Схватил мою жену за руку и потащил. А с чего мне ее ему уступать? Вот о чем у нас спор.
— Погодите. Не спорьте. Разобраться надо, — говорит шакал.
Он-то догадался, что один из них бхут. Вот он и спрашивает женщину:
— Что это у тебя висит на руке? Дай посмотреть.
Она дала ему кувшинчик. Шакал вылил из него масло на землю, вернул кувшинчик женщине и говорит:
— Кто сумеет влезть в этот кувшинчик, тому жена и достанется; а кто не сумеет, тот ее не получит.
— Ладно, — говорит парню бхут. — Давай полезай.
— Мне не влезть, — говорит парень.
Тут бхут сам в кувшинчик полез, только свист пошел. Как влез туда целиком, муж с женой возьми да и заткни горлышко. Заперли его там.
— Не берите кувшинчик с собой, бросьте тут, — сказал им шакал.
Так они и сделали. Кувшинчик оставили и пошли своей дорогой. А шакалу дали рису поесть.
