Народные герои

В комнате царил полумрак — свет пробивался из-за приоткрытой двери, от этого темнота за окном казалась ещё гуще. Ей разгоняли только отблески фонаря, висящего на крыльце. Марк молча разглядывал причудливые тени на потолке и злился. «Артур-идиот! Вот бы он провалился! И матушка! Ничего она не понимает»… — мальчик зажмурился от такой мысли, но каяться не стал. «Может, меня теперь из-за этого подзатыльника в мертриеры не возьмут! Подумают, что совсем маленький».

Как-то незаметно мальчика подхватил хоровод из мыслей, переплетавшихся друг с другом, сменявших одна другую. Они закружили его, и Марк сам не заметил, как заснул.

Он очнулся от какого-то странного ощущения. Сонно протирая глаза, вскочил с кровати, озираясь. Хорошо еще, что гости не вернулись — а то увидели, как он тут дрыхнет. Марк шагнул к двери и… застыл. Из приоткрытого коридора потянуло чем-то. Каким-то нехорошим сквозняком, от которого по коже побежали мурашки, а сердце забилось часто-часто.

Прежде, сем выйти, мальчишка прильнул к щели между дверью и косяком. Так, на всякий случай.

Было уже поздно — это Марк сообразил по тишине, царящей внутри дома. Свечи в настенных светильниках почти догорели, так и не потушенные, в комнате было даже светлее чем в самом коридоре — отблески лампы на крыльце всё ещё проникали внутрь. Это могло означать только одно — отец не вернулся. Под ложечкой нехорошо засосало, коленки дрогнули. Такого на памяти Марка не случалось никогда.

Снизу донеслись звуки песенки, которую обычно бубнила себе под нос матушка, сидя за пряжей или вышивкой. «Ждёт» — совершенно точно определил для себя мальчик. В голове зародилась очень нехорошая, глупая, плохая мысль — причём он старался загнать её поглубже, но выходило слабо, очень слабо: «А что если папа совсем, совсем не вернётся?!». Накатил даже не страх — ужас. В сознании мальчика отец был чем-то непоколебимым. Вроде солнца или неба. Нет, конечно, Марк знал, что люди умирают. Конечно, знал, что очень часто они умирают отнюдь не от старости — западные земли всё же, опасностей здесь хватало. Но этого просто не могло случиться с его семьёй.

В дверь коротко, три раза постучали. Мальчик облегченно вздохнул, но по спине почему-то пробежали мурашки, и он решил из комнаты не выходить. Переминаясь с ноги на ноги, продолжил наблюдать через щель.

Тишина в доме. Мать прекратила петь, сделал несколько неуверенных шагов к двери, поинтересовалась шёпотом, но Марк всё отлично услышал:

— Кто там?

Из-за двери донёсся усталый голос отца:

— Открывайте уже, я вернулся.

Щёлкнул засов. Вместе со звуком открывающейся двери непонятное напряжение, поселившееся внутри мальчишечьей груди, пропало. Будто разжалась ледяная рука. Марк прислонился лбом к холодному дереву. Послышался топот босых ног, и мальчик увидел, как по коридору, потирая заспанные глаза, бежит сестра.

— Папка! А ты принёс лисичкиного хлебушка? — донеслось снизу.

«Вот подлиза!» — Марк снова прильнул к щели. Если бы он побежал встречать отца, намылили бы ему шею за то, что не спит.

— Ты чего так поздно? — послышался голос Артура. Видимо, дожидался отца вместе с матерью.

Дверь комнаты, где сейчас находился Марк, располагалась очень удобно, можно было увидеть часть коридора.

Отец был на удивление молчалив. Сняв с себя куртку, он не глядя набросил ей на вешалку. Не рассчитал, и одежда, сорвавшись, упала на пол. Мать, пробормотав что-то вроде «мужчины», нагнулась за ней… И тут же отлетела в сторону от мощного удара.

— Отец… — только и смог ошарашенно пробормотать Артур, отступая на шаг назад.

— Да что ты творишь! — непонимающе проговорила матушка.

В резко наступившей тишине раздался плач сестры.

— Папа, папа, перестань! — маленькая девочка бросилась к мужчине, обняла его за талию. — Папочка, не надо!

— Отпусти меня. — Голос отца прозвучал глухо и угрожающе.

— Па-а-а-по-о-очка-а-а! — продолжала ныть она.

«Отпусти его, отпусти!» — билось в голове Марка. Он не мог пошевелиться, а к горлу подкатывал противный комок.

— Я сказал, отпусти меня! — схватив прислонённую к стене жердь (отец собирался подвязать молоденькую грушу), мужчина оттолкнул Аннет и со всей силы опустил жердь ей на голову.

Палку, из которой она была вытесана, принесла Аннет.

Хорошую, крепкую палку.

В воздух взлетели кровавые капли, а девочка, пошатнувшись, рухнула на пол.

Марк почувствовал, как волосы по всему телу становятся дыбом. Он хотел крикнуть, чтобы мама бежала, звала на помощь. Звуки застряли в горле, а время застыло — на какое-то мгновение показалось, что всё происходит во сне, что это неправда… Затем мир взорвался.

Мать успела тонко вскрикнуть, и сразу же этот звук оборвался, перешёл в хрип, а затем в бульканье. Отец, если это было их отцом, всадил ей в горло нож.