Добавить в моё избранное
6 мин, 46 сек 9335
Снежинки теплыми каплями катились с ресниц в глаза и на щеки.
— Не только. Все животные. И ты холодный.
— Я?
— Я не о том, — она напряглась и снова посмотрела ему в глаза, — ты физически холодный. Как тр… лед.
Трлед.
— Трлед?
— Скажешь, не знал? Ведь именно поэтому ты так редко берешь меня за руку? Холодные пальцы, холодные губы… все!
Он остановился и стиснул зубы
— Все?
Теперь он стоял вполоборота. Пытаясь быть столь же безучастным с виду, как она, подстегивая свою обиду, медленно процедил:
— Ты-то откуда знаешь, что все? Ты ведь ни разу не осталась со мной на ночь. Хотя мы встречаемся уже два месяца… нагородила какой-то чепухи — бред, хлам… зачем? — он давился словами, через силу выплевывая их изо рта, — Скажи просто — у тебя есть кто-то, какой-то мачо, обожающий кошек. Все было понятно с самого начала…
— Ничего такого нет! — она покачала головой, — ничего такого.
— Тогда что?
Он устал, и ему хотелось пить.
— Что? Кто я? Маньяк? Джек-Потрошитель?
— Не знаю… знаешь, я вот сейчас подумала… подумала… может быть ты — вампир?
— Ага! — он засмеялся пересохшим горлом, закашлялся, — Ну да, час от часу не легче! И что это значит?
И, глядя в ее бледное лицо с плотно сомкнутыми губами, ошеломленно замолчал.
— Ты что… серьезно?
— Не знаю.
В глазах ее блеснули слезы. Или снежинки, нападавшие с ресниц. Подул ветер, и в небе между тучами появился просвет, оттуда на него посмотрели звезды, холодные и чистые. Он помахал им и, поймав в ладонь горсть снежинок, растер их в пыль. Отряхнул ладонь и ровным голосом осведомился:
— Так идем в кино?
Она помолчала, потом кивнула.
— Идем.
Всю дорогу до кинотеатра они шли молча. Потом, у входа, он остановился и снова прочистил горло. Чуть скосил глаза, чтобы видеть часть ее профиля, и, зачем-то стараясь улыбаться, заметил:
— Вампиры не отбрасывают тени. Так что это очень легко проверить.
Но она покачала головой.
— Я никогда не приглядывалась, никогда не обращала внимания.
— Тогда…, — он отбросил волосы с лица, — тогда сейчас проверишь. Внутри. Прямо сейчас, — и отвернулся, отстранившись, — Идем.
— Нет.
— Что?
— Нет.
Она вызывающе пристально посмотрела ему в глаза.
— Ты не пойдешь? В кино? Мы же…
— А вдруг ты, и правда, вампир? Я не хочу в этом убедиться.
Он вздрогнул и быстро шагнул к ней, замахиваясь.
— Ты — сумасшедшая!
И, уже потеряв вдруг все чувства, с невыразимой усталостью повторил:
— Ты — сумасшедшая.
Она улыбнулась.
Надо же — улыбнулась.
Снег престал, и, отряхивая воротник от снега, она сказала:
— Едем домой. Ты никогда не был у меня дома.
Он прикрыл глаза и кивнул. Внутри него возникла вдруг какая-то пустота, и всю дорогу до ее дома он старался прислушаться к ней, к этой пустоте — звонит она или нет? Почему-то это казалось ему важным.
— Вот мой подъезд.
— Очень приятно.
— Вызови лифт. Этаж третий.
Она сняла шапку и снова улыбнулась ему.
— Тебе очень идет бородка, я говорила?
— Не раз.
— Да?
Он посмотрел на нее, и ему вдруг почудилось, что зубы ее длиннее, чем обычно. Длинные и какие-то заостренные, чуть ли не клыки. И, в первый раз за эти два месяца, он подумал, что она, в общем-то, не красива.
Она открыла дверь и остановилась на пороге. Потом вдруг замерла.
— Знаешь, — голос ее прозвучал безжизненно, — вампир не может войти в дом, если его не пригласили. Я приглашать тебя не стану, если можешь, входи, если нет — вали.
Это было неожиданно. Он вздрогнул. Резко вздохнул, отпрянул.
Она не пошевелилась все так же стояла спиной к нему. Стиснув зубы, он выдержал долгую паузу, потом вдруг как-то разом сломавшись, взорвавшись — катись все к чертям! — отчеканил:
— Все. Хватит. Мне надоели эти шутки. Ты — ненормальная. Или ты просто сволочь.
И, испугавшись собственной грубости, бросился вниз по лестнице. Пробежав несколько лестничных пролетов, услышал, как дверь захлопнулась.
Внизу он остановился. Задумчиво посмотрел на небо, потом на ее окно.
Окно было пустым, а небо почти ясным. Между клочками туч скользили луна. Ему стало грустно, и пустота внутри начала заполняться. Уйти или вернуться? Вернуться, но что он скажет? Какая глупость. Глупость. Смех.
— Сергей?
Он поднял голову и с удивлением посмотрел на пожилую женщину с сумкой.
— Сергей, я Вас узнала. А я мама Тани — помните, мы встречались? Что-нибудь случилось?
— Так, — он все еще не помнил ее и отстраненно улыбнулся, — забыл номер квартиры.
— Не только. Все животные. И ты холодный.
— Я?
— Я не о том, — она напряглась и снова посмотрела ему в глаза, — ты физически холодный. Как тр… лед.
Трлед.
— Трлед?
— Скажешь, не знал? Ведь именно поэтому ты так редко берешь меня за руку? Холодные пальцы, холодные губы… все!
Он остановился и стиснул зубы
— Все?
Теперь он стоял вполоборота. Пытаясь быть столь же безучастным с виду, как она, подстегивая свою обиду, медленно процедил:
— Ты-то откуда знаешь, что все? Ты ведь ни разу не осталась со мной на ночь. Хотя мы встречаемся уже два месяца… нагородила какой-то чепухи — бред, хлам… зачем? — он давился словами, через силу выплевывая их изо рта, — Скажи просто — у тебя есть кто-то, какой-то мачо, обожающий кошек. Все было понятно с самого начала…
— Ничего такого нет! — она покачала головой, — ничего такого.
— Тогда что?
Он устал, и ему хотелось пить.
— Что? Кто я? Маньяк? Джек-Потрошитель?
— Не знаю… знаешь, я вот сейчас подумала… подумала… может быть ты — вампир?
— Ага! — он засмеялся пересохшим горлом, закашлялся, — Ну да, час от часу не легче! И что это значит?
И, глядя в ее бледное лицо с плотно сомкнутыми губами, ошеломленно замолчал.
— Ты что… серьезно?
— Не знаю.
В глазах ее блеснули слезы. Или снежинки, нападавшие с ресниц. Подул ветер, и в небе между тучами появился просвет, оттуда на него посмотрели звезды, холодные и чистые. Он помахал им и, поймав в ладонь горсть снежинок, растер их в пыль. Отряхнул ладонь и ровным голосом осведомился:
— Так идем в кино?
Она помолчала, потом кивнула.
— Идем.
Всю дорогу до кинотеатра они шли молча. Потом, у входа, он остановился и снова прочистил горло. Чуть скосил глаза, чтобы видеть часть ее профиля, и, зачем-то стараясь улыбаться, заметил:
— Вампиры не отбрасывают тени. Так что это очень легко проверить.
Но она покачала головой.
— Я никогда не приглядывалась, никогда не обращала внимания.
— Тогда…, — он отбросил волосы с лица, — тогда сейчас проверишь. Внутри. Прямо сейчас, — и отвернулся, отстранившись, — Идем.
— Нет.
— Что?
— Нет.
Она вызывающе пристально посмотрела ему в глаза.
— Ты не пойдешь? В кино? Мы же…
— А вдруг ты, и правда, вампир? Я не хочу в этом убедиться.
Он вздрогнул и быстро шагнул к ней, замахиваясь.
— Ты — сумасшедшая!
И, уже потеряв вдруг все чувства, с невыразимой усталостью повторил:
— Ты — сумасшедшая.
Она улыбнулась.
Надо же — улыбнулась.
Снег престал, и, отряхивая воротник от снега, она сказала:
— Едем домой. Ты никогда не был у меня дома.
Он прикрыл глаза и кивнул. Внутри него возникла вдруг какая-то пустота, и всю дорогу до ее дома он старался прислушаться к ней, к этой пустоте — звонит она или нет? Почему-то это казалось ему важным.
— Вот мой подъезд.
— Очень приятно.
— Вызови лифт. Этаж третий.
Она сняла шапку и снова улыбнулась ему.
— Тебе очень идет бородка, я говорила?
— Не раз.
— Да?
Он посмотрел на нее, и ему вдруг почудилось, что зубы ее длиннее, чем обычно. Длинные и какие-то заостренные, чуть ли не клыки. И, в первый раз за эти два месяца, он подумал, что она, в общем-то, не красива.
Она открыла дверь и остановилась на пороге. Потом вдруг замерла.
— Знаешь, — голос ее прозвучал безжизненно, — вампир не может войти в дом, если его не пригласили. Я приглашать тебя не стану, если можешь, входи, если нет — вали.
Это было неожиданно. Он вздрогнул. Резко вздохнул, отпрянул.
Она не пошевелилась все так же стояла спиной к нему. Стиснув зубы, он выдержал долгую паузу, потом вдруг как-то разом сломавшись, взорвавшись — катись все к чертям! — отчеканил:
— Все. Хватит. Мне надоели эти шутки. Ты — ненормальная. Или ты просто сволочь.
И, испугавшись собственной грубости, бросился вниз по лестнице. Пробежав несколько лестничных пролетов, услышал, как дверь захлопнулась.
Внизу он остановился. Задумчиво посмотрел на небо, потом на ее окно.
Окно было пустым, а небо почти ясным. Между клочками туч скользили луна. Ему стало грустно, и пустота внутри начала заполняться. Уйти или вернуться? Вернуться, но что он скажет? Какая глупость. Глупость. Смех.
— Сергей?
Он поднял голову и с удивлением посмотрел на пожилую женщину с сумкой.
— Сергей, я Вас узнала. А я мама Тани — помните, мы встречались? Что-нибудь случилось?
— Так, — он все еще не помнил ее и отстраненно улыбнулся, — забыл номер квартиры.
Страница
2 из 3
2 из 3
