Багровое Око

— спросил Борос. Берг и не заметил, что произнес это слово вслух.

— Кого ты назвал пустозвоном? Меня что-ли?

Они подошли вплотную. Берг посмотрел на них: Борос скалил зубы, и глаза его искрились от возбуждения, от осознания захватывающей дух опасности; Пьер таращил на него глаза и изо всех сил стискивал арбалет.

— Кого пустозвоном-то назвал?

— Тебя, — ответил Берг и кинулся на Пьера с кинжалом. Тот явно не ожидал этого, за что и поплатился. Арбалет выпал из его рук, он захрипел, зашатался, схватился за торчащий в шее кинжал; изо рта бурно потекла кровь.

— О, боже! — воскликнул Борос, этот болтливый недоносок.

— Да ты же убил его!

Берг вытащил из ножен поверженного им юноши меч (всё-таки, похоже, что он был швейцарцем — еще одно свидетельство того, что миром правит дьявол), но, как оказалось, болтливый ландскнехт Борос, несмотря на свои визгливые причитания, был готов к этому. Одним ударом ноги он выбил из рук еще не поднявшегося в полный рост Берга меч, а потом его массивная, подкованная подошва врезалась ему в висок, опрокинув в грязь.

В голове Берга всё перемешалось, в глазах заплясали мерцающие круги и он потерял сознание.

На Берга вылили ушат ледяной воды. Он судорожно глотнул воздуха, и попытался вскочить, но понял, что лежит на телеге, связанный по рукам и ногам. Над ним склонилось мерзкое крысиное лицо рыжеволосого капитана ландскнехтов.

— Ну, вот ты и дома, мой мальчик, — сказал он с донельзя противной фальшью в голосе и звонко расхохотался.

— Попался, который — что делал? — кусался! Мало того, что ты бросил наших умирать там, на дороге, так еще и спятил. Что ж, признаю, было ошибкой брать такого идиота, как ты в компанию, но сделанного не изменишь. Никто не безгрешен, в том числе и я. Сам себе удивляюсь, как это я сразу не разглядел в тебе дурака, да еще и такого зловредного. Значит так. Мы отвезем тебя — куда? — в город, и там — что сделаем? — прилюдно чет-вер-ту-ем. Мне кажется, это ужасно мучительная смерть. Только представь себе — быть четвертованным! Брр! Как тебе нравится такое, а? Не нравится? Ишь, волком глядит! Видали его, ребята?

Ландскнехты загоготали, но как-то вымученно, неестественно. Что-то здесь не так, подумал Берг, оглядевшись. Они находились на лесной поляне, в центре которой возвышался огромный раскидистый дуб. «Не здесь ли меня вздёрнут? — подумал он.

— Дерево как раз для покойника с петлей на шее». Поляна была полностью заполнена разношерстным людом, в основном крестьянами — не из деревни ли? Вокруг телеги важно расхаживали разряженные в пух и прах ландскнехты, посматривая на окружавшую их чернь со смесью снисходительности и глубокого презрения.

— Итак, — продолжал капитан (до чего же он был противен Бергу, его буквально выворачивало наизнанку, стоило ему едва взглянуть на эту безгранично самоуверенную физиономию).

— Покажем героя народу. Поднимите его, пусть посмотрят, кто устроил всё это.

Несколько цепких рук схватили его и рывком поставили на ноги. Берг зашатался, но его грубо поддержали. Сильно болела голова. Губы разбиты в кровь.

— А теперь, — сказал капитан не терпящим возражений тоном, — расходитесь.

Но никто не сдвинулся с места. Определенно, что-то здесь не так.

— Вы что, не слышали? Зверь пойман и заперт в клетку. По домам! Следующее представление ожидается… — и тут капитан внезапно замолчал.

Толпа как по команде повалилась на колени и склонила головы.

— Что за… — пробормотал остолбеневший капитан и вдруг узрел человека в черной рясе, с глубоким капюшоном. Человек этот скромно вышел из толпы и остановился. В правой руке он держал веревку с… (Берг мгновенно обратил на незнакомца внимание и тотчас ощутил как тот самый ужас, уже пережитый им на той проклятой лесной дороге снова сковывает ему тело и разум. Страх был такой силы, что у него подкосились ноги. И это только из-за того, что держал в руке незнакомец).

… черным блестящим камнем, на котором было нарисовано — неестественно четко, до мельчайших подробностей, — сияющее адским огнем багровое око.

Незнакомец не торопясь подошел к Бергу. Всё это время ландскнехты и особенно капитан смотрели на него со смесью страха, покорности и недоумения. Как будто им отрылось нечто, о чем они втайне давно думали, но даже не допускали мысли о том, что это может когда-нибудь случиться.

И сам Берг, глядя на приближавшегося человека, глядя на багровое око, с выворачивающей душу ясностью понимал, что все его «подвиги» — безжалостные убийства ни в чем не повинных людей, казавшихся ему исчадиями ада, не что иное как глупость. Бессмысленная, тщетная борьба с силами настолько могущественными, что осознание этого буквально захватило ему дух. Он как будто пребывал в темноте, с бессмысленной яростью набрасываясь на огоньки, вспыхивавшие вокруг него, стремясь вопреки здравому смыслу погасить их.