Бабочки

Он нюхал кокаин в туалете, я видела это в его расширившихся зрачках, чувствовала в биении пульса, когда он прикасался ко мне. Разумеется, я позволила. Случайные жесты. Причины и следствия, которых не мог видеть его затуманенный разум.

— Здесь так шумно, — сказала я, помешивая трубочкой не начатый коктейль.

Он залпом допил свой и пригласил поехать к нему. Я люблю наблюдать за людьми на их территории. Он был мило неуклюж и хотел еще кокаина. О нет, мой дорогой, мне нравится смотреть широко открытыми глазами.

Он с восторгом принял игру, даже не подозревая, что она — последняя. Я умею вязать узлы. Я изучала так много узлов. Поэтому когда его распластанное тело упокоилось на кровати, я не сомневалась, что руки и ноги он не освободит.

Он тяжело дышал, когда я расстегивала рубашку. Я видела, как сжимаются и разжимаются его пальцы. Он хотел меня, и желание забавляло. Единственный момент, когда с мужчиной может справиться даже такая хрупкая девушка, как я. Единственный момент, когда человеческое существо теряет бдительность. Притупляется инстинкт самосохранения.

Однажды я займусь с одним из них сексом. И начну дело в тот момент, когда он будет меньше всего ожидать. Агония в момент наслаждения. Однажды — я расскажу тебе об этом.

Но с кокаиновым мальчиком я не стала ждать. И пока он нервно облизывал губы в нетерпении, поудобнее устроилась на нем сверху и достала из сумочки вовсе не то, что он ожидал.

— Что это? — его затуманенный взгляд остановился на скальпеле.

— Постарайся не умирать слишком быстро, — попросила я.

И провела лезвием по грудной клетке, наблюдая, как плоть расползается, открывается, будто экзотический цветок. Может, если бы я постаралась, то смогла дотянуться до сердца. Но к чему мне его сердце.

Я сползла с кровати и отошла в сторону. Теперь мое дело — наблюдать. Смотреть, как хрупкое человеческое тело бьется в агонии. Как жизнь ускользает из него, пропитывая дорогие простыни. Он кричал и визжал, пока не сорвался голос — минус дорогого жилья, здесь совсем нет соседей. Никто не услышит криков. Никто не помешает. Интересно, покупая ему дом, папочка рассчитывал, что уединение будет использовано подобным образом?

Я так хотела этого. Услышать. Предыдущим приходилось вставлять кляп, чтобы не привлекать внимания, но тут я могла слушать. Вопли, проникающие под кожу, растворяющиеся в моей собственной крови. Его агония была искренна и так интересна. Я получила удовольствие, наблюдая. Надежно запечатала в мысленную банку трепыхания его ручек и ножек, его боль и отчаянье. Осталось надписать маркером «кокаиновый мальчик» — я ведь так и не узнала его настоящего имени — и идти вперед.

Ты угадаешь, кто будет следующим?

Детектив Она робко поднимает свой взгляд с тарелки с пирожным, и ее прелестные зеленые глазки устремляются на меня.

— У тебя красивые глаза. Я тебе говорил это?

Она улыбается в ответ:

— Говорил.

Конечно, говорил. Иногда только и хочется, что говорить о ее глазах.

Вчера я набрался смелости и позвонил ей. «Сара», сказал я, «я не могу без тебя жить, не могу есть, не могу думать, я люблю тебя, вернись ко мне — ты мне нужна!» Может, я сказал как-то иначе… но смысл тот же. Уговорить ее поужинать со мной было той еще задачей — телефонный разговор затянулся на целый час. Испытываешь такое отчаяние, когда не знаешь, как вернуть к себе кого-то, кто тебе так необходим. Нечего противопоставить претензиям этого человека — потому что все они правдивы, и ты виноват. Очень виноват. Отчаяние от осознания своей беспомощности. Так хочется приказать «Будь со мной! Люби меня!» Она сжалилась.

Теперь она играет с пирожным своей вилкой, как будто и не было всех этих ссор. А новые сережки в виде черных бабочек колеблются на ее ушках. Эти сережки подарил ей я. Несколько часов бродил по магазинам, выискивая то, что должно ее зацепить, пока не обратил внимания на них: черные бабочки, играющие бликами на свету.

Только сейчас, глядя на эти украшения, я вдруг провел параллель с Бабочкой — нашей маньячкой. Какого черта я купил их? О чем я думал?

Эта психопатка написала мне. Целое письмо. Которое, естественно, невозможно отследить. Описала свое убийство. Сумасшедшая. Хочет поиграть. Она нарочно оставляет нам зацепки, и я начинаю ощущать в дальних уголках разума нотки сомнения. Чувствовать, что мной управляют — это неприятно. Нельзя играть по ее правилам.

Теперь весь город на ушах. Ищет кокаинового мальчика.

Я молюсь, чтобы телефон не зазвонил сейчас. Сейчас я с Сарой. Мы беседуем о чем-то таком глупом и бессмысленном, что забудем уже на утро. Просто хорошо слышать ее голос.

Опьяненные алкоголем и встречей после долгого расставания — бредем по улице и громко смеемся. Бабочки порхают в моей голове.

Наконец, добравшись до моего дома, все темы для разговора уходят прочь.