От улыбки

Улыбка закреплялась навсегда.

Уже неделю изображение, называемое Новой Джокондой, разгуливало по миру. Государства блокировали телевидение и интернет при возможности, но было уже поздно.

Главными распространителями заразы стали сами заражённые.

— Посмотри на этих страдальцев, — усмехался Зубран.

— Большинство теперь носит медицинские маски, обматывает лицо платками, банданами. Но это не сопротивление заразе. Это попытки скрыть свои убогие улыбки. Широка русская душа, но, оказывается, не настолько.

Прямо у нас на пути шумно бастовала группа молодых людей напротив какого-то правительственного здания. Парни и девушки потрясали табличками «УЛЫБКА НЕ ВОРОБЕЙ?», «УГЛЫ ГУБ В УЛЫБКЕ ОБРАТНО ПРОПОРЦИОНАЛЬНЫ СТЕПЕНИ СВОБОДЫ», «СМЕРТЬ ХУДОЖНИКУ!».

Молодые люди хором горланили:

От улыбки хмурый день светлей, От улыбки в небе радуга проснётся!

Поделись улыбкою своей, И она к тебе не раз ещё вернётся!

Получалось злобно, немелодично. Они также трясли изображениями «головастика».

Сложно бороться с неразумной нацией, готовой в мстительном порыве покрывать проклятой картиной даже окна многоэтажных домов, чтобы загипнотизировать тех, кто теперь скрывается от общества в своих квартирах.

Девушка, потрясая над головой полотном «Сегодня все те, кто стесняются своих улыбок, опозорятся по полной!», крикнула:

— Смотрите! Хмурые!

Толпа бунтарей рванула к подъезду. Оттуда выходила семья из нескольких человек с детьми. Вовремя подъехавший наряд полиции организовал стену из щитов, приготовив дубинки.

— Заражай их! — кричала молодёжь.

— Быстрее к фургону! — подбадривали улыбчивые полицейские незаражённых.

Улыбашки пытались обратить внимание Хмурых на картину. Но те носили мешки на головах. Смотрели только под ноги через крохотные щели.

Прорвавшийся через кордон полиции хулиган сорвал пакет с головы одного мальчишки. Взрослые в панике закричали. Послышались удары дубинок и вопли уже со стороны Улыбашек.

— Эй вы, херувимы и серафимы! — Зубран привлёк внимание бунтарей.

— Бога нет!

— Защитничек! — гаркнул кто-то.

Навстречу нёсся здоровяк с битой. Улыбка «Икаруса». На майке цитата Хита Леджера: «Никогда не отказывайся от того, что заставляет тебя улыбаться».

— О, ты хоть одну бейсбольную команду знаешь? — спросил его Зубран.

— Да, называется «Проваливай отсюда».

— А ты шутник.

— Да и ты смешной. Видишь, как я улыбаюсь?

— Спорим, твой череп улыбается шире?

— Сейчас проверим на твоём!

— Настоящего мужчину можно убить только смехом!

Я восхищался этим человеком.

Гопник на пути совершенствования. Джентльмен с мечом наголо. Трудный подросток Мессия. Заплутавший проповедник собственной религии. Быдло со стажем и жаждой справедливости.

Зубран шумно потянулся, перекинув трость через плечи. Это было знаком. Он так делал прямо перед тем, как ринуться в бой.

— Не забыл поздравить мать с восьмым марта? — спросил он у меня.

Знает, сволочь, за какие ниточки дёргать.

Дальше я себя не контролировал.

С голубого ручейка начинается река, Ну, а дружба начинается с улыбки!

Зубран орудовал тростью куда лучше, чем Бейсболист битой.

Я выхватил из тайника за пряжкой ремня двое маникюрных ножниц, зажал в кулаках, а затем ворвался в гущу Улыбашек. Метил в шеи. Хрупкие кости, сонные артерии.

Так пускай повсюду на земле, Будто лампочки включаются улыбки!

~ Я получил мясным тесаком по щеке. Не сильно, слава богу. Зубрану досталось цепью по спине, это ненадолго его подкосило. Положение спасла мать заражённого ребёнка, которая стала палить по всем из пистолета. Мы убежали, поджав хвосты и зализывая раны.

Зубран сгонял в аптеку, перевязал мою щеку бинтом, лишив возможности открывать рот. Сказал, что всех достала моя болтовня.

Сам он прихрамывал, держась за поясницу и опираясь на трость.

Так мы добрались до хижины Художника в частном секторе пригорода.

~ Дом Художника выглядел запущенным, родителей не было. Сам он, точно Горлум, прятавший руки в длинных рукавах, худощавый, бледный, словно питался акридами в застенках этих. Кутался в монашескую рясу с капюшоном, потому Зубран нарёк его Капуцином.

Злополучный рисунок на стене, освещаемый свечами и обложенный иконами, страшил.

— Рассказывай.

Выбора у Капуцина не было.

~ Пожиратели глистов Всё пошло с рыбы, вестимо. Родители мои были очень религиозны, православные посты соблюдали, священные писания чтили. Матушка моя монахиней служила во имя Господа нашего, а отец мой при монастыре работником был. Раз в неделю, субботним днём, он отправлялся на реку дальнюю.