Добавить в моё избранное
23 мин, 51 сек 1007
Ведь эта коряга продолжала вылезать из воды, постепенно вырисовываясь в нечто наподобие тела, с двумя руками и ногами, размером с двух крепких здоровенных мужиков. Вода продолжала бурлить, в нос ударил резкий запах гнили и сероводорода. Мои глаза заслезились, но теперь я не могу сказать, произошло это от ужасного запаха, или от невероятного ужаса, из-за которого мое сердце готово было выскочить из груди и оставить меня наедине с возникшей тварью.
Наконец, существо перестало выходить из воды, и я смог разглядеть его толстые руки и ноги, которые переплетались, словно корни старого дерева. Казалось, что все оно состоит из множества коричневых веток, истекающих густой болотной жижей. Вместо пальцев у него были крючковатые сучки, а в области паха не было никакого намека на половую принадлежность этого существа. На голове не было ни ушей, ни носа. Когда большие глаза посмотрели в мою сторону, а рот вдруг искривился в мучительной улыбке, раздался такой отвратительный звук, что я почувствовал, как по всему моему телу волосы встали дыбом. Я заткнул уши руками, чтобы хоть немного заглушить этот низкий голос, бурлящий, словно безразмерный поток извергающихся нечистот. Понятия не имею, говорило оно что-то конкретное, или просто кричало от нечеловеческой ненависти, но когда одна его нога сделала уверенный шаг в мою сторону, я, не обращая внимания на боль в своей ноге, вскочил с земли и помчался прочь от этого места. По-моему, все время, что я бежал, не оглядываясь назад, из моего рта раздавался безумный крик сошедшего с ума человека. Я забыл про старуху, забыл про девушку, которую, во что бы то ни стало, желал найти и унизить. Перед собой я видел только болотную тварь, ее деревянные конечности, бездумные желтые глаза и бездонную пасть, издающую самый отвратительный звук, что я слышал в своей жизни.
Я не заметил, как оказался перед покосившейся хижиной, но, не раздумывая, распахнул наполовину сгнившую дверь и забежал внутрь. Вокруг было темно, в маленькие окна проникало слишком мало света. Я осторожно прошелся вдоль стены и упал в угол, надеясь, что существо никогда не сможет меня там найти. Удивительно, но каким-то образом, мне удалось задремать, будучи в столь возбужденном от страха состоянии.
Когда я проснулся, за окнами сгущались сумерки. Глаза привыкли к царящему в хижине мраку, и я смог разглядеть помещение, в котором оказался. На стенах висели различные свертки и кульки с непонятным содержимым, вдоль противоположной стены тянулось несколько деревянных полок с какими-то бутылками и банками. В воздухе стоял отчетливый запах сухих трав, который заглушал даже вонь, исходящую от моей одежды. Ни столов, ни стульев, ни хоть какой-нибудь кровати я не увидел. Этот дом явно не предназначался для жилья. А вот на полу, в самом центре хижины, я заметил какой-то геометрический рисунок, прочерченный мелом. Сейчас я не могу сказать точно, что именно там было нарисовано. Если не ошибаюсь, нечто наподобие круга с пересекающимися внутри него треугольниками. Вдоль границ рисунка были аккуратно разложены пучки с травами и другие предметы, которые я не смог разглядеть в темноте. Внутри мелового круга в определенном порядке расположились какие-то камушки разных размеров и форм, которые в совокупности с рисунком составляли некую гармоничную фигуру. Именно тогда я неожиданно осознал, что именно показалось мне странным в том доме в деревне. За время войны я побывал не в одном десятке русских поселений, и привык к тому, что в каждом доме повсюду можно было наткнуться на христианские символы, будь то кресты, висящие не стенах, или иконки, прибитые над каминами. В том же доме, где мне почти удалось насладиться телом юной красавицы, не было ни малейшего намека на хоть какую-нибудь иконку с богоматерью, или хотя бы крошечный крест с распятым Христом. Сейчас мне даже кажется, что когда я прошелся вдоль выстроенных на улице жителей деревни, ни на одном из них не было крестика, висящего на шее, что так же казалось весьма необычным.
Отсутствующие пальцы на ноге продолжали ныть, во рту все жутко пересохло. Не знаю, сколько бы еще просидел в той хижине, если бы на улице не послышался треск веток. Я мигом подлетел к окну и с ужасом увидел приближающуюся старуху. В тот момент я боялся эту старую ведьму не меньше, чем болотное чудовище, чуть не затащившее меня на дно трясины. Я стремительно выбежал за дверь и, надеясь, что старуха не успеет разглядеть меня в темноте, обогнул хижину и побежал в противоположном направлении.
Голые ноги стерлись в кровь, прежде, чем я почувствовал в воздухе запах гари. Сердце предчувствовало что-то неладное. Не могу объяснить, каким образом, но я вышел к той самой деревне, в которую наш штурм проник всего лишь прошлым утром, оставив за собой трупы оказавших сопротивление стариков… Однако, что-то в представшей передо мной деревушке мне сильно не понравилось. Высоко в небо уходили столбы черного дыма, свет в окнах домов не горел, стояла абсолютная тишина.
Наконец, существо перестало выходить из воды, и я смог разглядеть его толстые руки и ноги, которые переплетались, словно корни старого дерева. Казалось, что все оно состоит из множества коричневых веток, истекающих густой болотной жижей. Вместо пальцев у него были крючковатые сучки, а в области паха не было никакого намека на половую принадлежность этого существа. На голове не было ни ушей, ни носа. Когда большие глаза посмотрели в мою сторону, а рот вдруг искривился в мучительной улыбке, раздался такой отвратительный звук, что я почувствовал, как по всему моему телу волосы встали дыбом. Я заткнул уши руками, чтобы хоть немного заглушить этот низкий голос, бурлящий, словно безразмерный поток извергающихся нечистот. Понятия не имею, говорило оно что-то конкретное, или просто кричало от нечеловеческой ненависти, но когда одна его нога сделала уверенный шаг в мою сторону, я, не обращая внимания на боль в своей ноге, вскочил с земли и помчался прочь от этого места. По-моему, все время, что я бежал, не оглядываясь назад, из моего рта раздавался безумный крик сошедшего с ума человека. Я забыл про старуху, забыл про девушку, которую, во что бы то ни стало, желал найти и унизить. Перед собой я видел только болотную тварь, ее деревянные конечности, бездумные желтые глаза и бездонную пасть, издающую самый отвратительный звук, что я слышал в своей жизни.
Я не заметил, как оказался перед покосившейся хижиной, но, не раздумывая, распахнул наполовину сгнившую дверь и забежал внутрь. Вокруг было темно, в маленькие окна проникало слишком мало света. Я осторожно прошелся вдоль стены и упал в угол, надеясь, что существо никогда не сможет меня там найти. Удивительно, но каким-то образом, мне удалось задремать, будучи в столь возбужденном от страха состоянии.
Когда я проснулся, за окнами сгущались сумерки. Глаза привыкли к царящему в хижине мраку, и я смог разглядеть помещение, в котором оказался. На стенах висели различные свертки и кульки с непонятным содержимым, вдоль противоположной стены тянулось несколько деревянных полок с какими-то бутылками и банками. В воздухе стоял отчетливый запах сухих трав, который заглушал даже вонь, исходящую от моей одежды. Ни столов, ни стульев, ни хоть какой-нибудь кровати я не увидел. Этот дом явно не предназначался для жилья. А вот на полу, в самом центре хижины, я заметил какой-то геометрический рисунок, прочерченный мелом. Сейчас я не могу сказать точно, что именно там было нарисовано. Если не ошибаюсь, нечто наподобие круга с пересекающимися внутри него треугольниками. Вдоль границ рисунка были аккуратно разложены пучки с травами и другие предметы, которые я не смог разглядеть в темноте. Внутри мелового круга в определенном порядке расположились какие-то камушки разных размеров и форм, которые в совокупности с рисунком составляли некую гармоничную фигуру. Именно тогда я неожиданно осознал, что именно показалось мне странным в том доме в деревне. За время войны я побывал не в одном десятке русских поселений, и привык к тому, что в каждом доме повсюду можно было наткнуться на христианские символы, будь то кресты, висящие не стенах, или иконки, прибитые над каминами. В том же доме, где мне почти удалось насладиться телом юной красавицы, не было ни малейшего намека на хоть какую-нибудь иконку с богоматерью, или хотя бы крошечный крест с распятым Христом. Сейчас мне даже кажется, что когда я прошелся вдоль выстроенных на улице жителей деревни, ни на одном из них не было крестика, висящего на шее, что так же казалось весьма необычным.
Отсутствующие пальцы на ноге продолжали ныть, во рту все жутко пересохло. Не знаю, сколько бы еще просидел в той хижине, если бы на улице не послышался треск веток. Я мигом подлетел к окну и с ужасом увидел приближающуюся старуху. В тот момент я боялся эту старую ведьму не меньше, чем болотное чудовище, чуть не затащившее меня на дно трясины. Я стремительно выбежал за дверь и, надеясь, что старуха не успеет разглядеть меня в темноте, обогнул хижину и побежал в противоположном направлении.
Голые ноги стерлись в кровь, прежде, чем я почувствовал в воздухе запах гари. Сердце предчувствовало что-то неладное. Не могу объяснить, каким образом, но я вышел к той самой деревне, в которую наш штурм проник всего лишь прошлым утром, оставив за собой трупы оказавших сопротивление стариков… Однако, что-то в представшей передо мной деревушке мне сильно не понравилось. Высоко в небо уходили столбы черного дыма, свет в окнах домов не горел, стояла абсолютная тишина.
Страница
5 из 7
5 из 7
