Сфинкс

Для меня это было странно, торговцы, всего лишь час назад выгружавшие тяжелые и грязные ящики из своих телег, и складывают его возле самой большой (как я понял, там находилась голова), и вот они уже сидят за одним столом с Итоменом, и пьют вино.

Через два дня я случайно наткнулся на одного из этих людей, того самого Сабула.

— Господин, вы кажетесь мне разумным, -сказал он, оглядываясь по сторонам, как будто боялся увидеть в пустом зале дворца врагов. -Пожалуйста, послушайте меня господин, уничтожьте это черное творение!

— О чем ты говоришь? -сказал я нахмурившись, -ты сам привез его к нам, а теперь требуешь его уничтожения. Как это понимать?

— Это зло, -прошептал он, -оно опутало нас и заставило выполнить приказ вашего правителя. Но он безумен, я видел это в его глазах… — Думай что несешь! -воскликнул я, -за такие речи я могу заставить тебя страдать даже не смотря на то, что ты гость!

— Я уже и так страдаю, -пригибая голову прошептал Сабул, -а вы господин должны уничтожить этот тотем! Сожгите ярким огнем и развейте пепел в пустыне.

— С меня хватит! -крикнул я хватаясь за меч.

Но смуглый человек ловко отпрыгнул в сторону и побежал прочь. Я решил, что ни к чему его преследовать. В конце концов, завтра купцы уезжают.

На следующие утро я был разбужен какими-то криками во дворе. Решив посмотреть, что происходит я спустился вниз и увидел большую толпу народа во внутреннем саду. Они собрались вокруг кого-то, кто лежал на земле. Ко мне подошел Линий, лицо его было словно простыня.

— Нашли сегодня утром, -пробормотал он глядя в землю, -говорят, задохнулся.

Я подошел ближе и увидел на земле Сабула. Шея и руки его были перевязаны грязной веревкой, а изо рта вывалился распухший язык, который почернел и был весь измазан в песке. Глаза Сабула были открыты и смотрели в небо.

— Кто-то засунул ему в горло песок, -сказал стражник, -столько песка, что у него распух живот.

Я поморщился, но ничего не сказал. Труп вскоре унесли, и как я и предполагал сами купцы не стали устраивать из-за этого дела скандал. Сослались на то, что это кто-то из своих. Вскоре они уже собирались уезжать. Я глядел на то, как они упаковывают свои телеги, и заметил того человека, который был в паре с Сабулом, когда обозы только приехали.

— Что случилось с твоим приятелем на самом деле? -спросил я останавливая его.

Он посмотрел на меня, но ничего не ответил.

— Я с тобой говорю! Что случилось с Сабулом? До этого он говорил со мной. За это вы его убили?! Отвечай!

— Господин у него нет языка, -сказал мне стоящий рядом купец, -он был вырван за темные речи.

— Вырван? -я недоуменно моргнул.

Мощный звук рога раздался где-то во главе колонны повозок и возвестил тем самым начало пути. Кони медленно тянули телеги прочь за горизонт и приблизительно через полчаса, они совершенно растворились вдалеке, словно их и не было вовсе. Только куча больших ящиков и заготовок на песке, говорили мне о том, что все это не было сном, а реальностью, где необходимо возвести деревянного сфинкса.

Вскоре рядом с еще не достроенным дворцом, закипело новое строительство. Один из купцов до того как уехать дал мне инструкции относительно того, каким образом надо собирать это чудище. Дали схемы и чертежи, показали, что необходимо доделать самим. Как ни странно я не обнаружил ничего зловещего, о чем мне говорил Сабул. Обыкновенный сфинкс, правда, деревянный. Я пару раз видел Итомена, который с сияющим лицом ощупывал каждый ящик. Хоть это и было странно, но до безумия все же не дотягивало.

Рабочие же, которые только справились со сложными работами во дворце, и надеялись что теперь смогут отдохнуть, вновь были вынуждены таскать грубые заготовки, постепенно создавая из них единую целостную конструкцию. Поражали меня сами части этого сфинкса. Дерево было черным-пречерным, как будто покрытое смолью, однако сухое на ощупь. Рабы жаловались, что это плохое дерево, что будто бы оно стало черным от злобы к человеку, эта ярость и ненависть шла из земли в корень, а затем в древесину, очерняя ее.

От всех этих речей, работа протекала вяло. Если на постройке дворца, который возводился шесть лет, люди хоть и уставали, но работали добросовестно, то здесь никто не упускал минуты, чтобы отойти подальше от черных заготовок и стараться не смотреть на них. Рабы то и дело ссорились и стали вести себя чрезвычайно агрессивно, хотя до этого вроде неплохо ладили. Надсмотрщики, которые должны были следить за порядком, тоже ходили словно во сне и не находили в себе сил заставить кого-то работать. Больше всего проблем было с самим местом, на котором производилась сборка, а точнее с добровольцами, что участвовали в этом процессе. Мало кто соглашался работать даже за большие деньги, и то таких нашлось чуть больше десятка. Наконец наступил тот день, когда рабы даже после побоев отказывались выполнять приказы.