В городе Адо чёрные ночи и серые дни. В городе Адо всегда на вас смотрят, и вы не одни. Пальцы в расчёт, ваши слёзы не в счёт — суровый закон…
Добавить в моё избранное
23 мин, 4 сек 13209
Здесь только судьбы и жизни принято ставить на кон».
Не стоило прикасаться к той коробке! Не стоило тем более открывать ее, и уж, конечно, ни в коем случае нельзя было ничего подписывать!
То утро ничем не отличалось от остальных: я писал новый рассказ, сидя в своей комнате; родители завтракали на кухне вместе с моими младшими братом и сестрой, а хомяк Тэд мирно спал в своей клетке.
Когда раздался стук в дверь, я спустился вниз и открыл ее. К моему удивлению там никого не оказалось, только небольшая упаковка, завернутая в газетные листы. Пожав плечами, я взял ее, решив, что хуже от этого не будет. На ней была надпись: «Джимми Коллинзу, лично в руки», то есть мне. Признаться, я был заинтригован: сюрпризы просто обожал. Правда моя радость быстро сменилась разочарованием.
— Джимми, — сказал я себе, когда раскрыл коробку и обнаружил там четыре отрезанных пальца — ты попал, голубчик.
«Вас приветствует гильдия охотников Адо»…— этих слов мне хватило, чтобы по спине пробежал неприятный холодок, а ладони вспотели.
Дело в том, что Адо — город, в котором пальцы используют вместо обычных монет и бумажных денег, а охотники там в роли стражей порядка. Да-да, вы не ослышались! В Адо охотники отрезают преступникам пальцы, а если у вас долг и его нечем отдать, то можете оттяпать даже свои!
Когда я обо всем рассказал родителям, они жутко обрадовались. Правда, они не учли, что в свои двадцать три года я и гвоздь-то толком забить не мог, не то, что гоняться за преступниками. Точнее мог, но в прошлый раз я чуть не раскрошил руку. К счастью, не свою, а соседского паренька, который смыслил в этом не более моего. До сих пор ума не приложу, как так вышло. Одно знаю точно: хорошо, что в тот момент молоток находился в моей руке, а не наоборот.
В письме говорилось, как непрост отбор кандидатов в гильдию охотников, что быть блюстителем закона в Адо крайне опасно, и что большинство стажеров не доживает до заветного назначения. В общем, ясно давалось понять — мне там делать совершенно нечего. В конце вежливо предлагалось отказаться от данной затеи, либо взять четыре пальца в качестве аванса, подписать договор и спуститься вниз к человеку, который отвезет прямиком в Адо. Родители посчитали это хорошей возможностью для меня. Они вовсе не настаивали, нет, но было видно, как им хотелось, чтобы я выбрал второй вариант. И я выбрал его.
Внизу меня ждал старик в длинном цилиндре, подозрительно смахивавший на могильщика из похоронного бюро с вывеской «Всегда рады» (вы, верно, решите, что я выдумщик, но, если вам, вдруг, доведется посетить небольшой городок под названием Хелберри, где я живу, то убедитесь, что это вовсе не так). Скулы на его лице были настолько острыми, что, казалось, еще немного и кожа на лице вот-вот лопнет.
— Щуплый ты больно!— произнес он скрипучим голосом.
— Хотя в Адо новые пальцы никогда не помешают.
— Я невольно спрятал руки в карманы, а когда подошел, чтобы сесть рядом, то заметил, что у старика на ногах не было обуви.
Дорога до Адо прошла практически в полной тишине. Пару раз я пытался узнать, что-нибудь о гильдии охотников, о самой стажировке, но старик обрывал меня на полуслове, тем самым прозрачно намекая, что никакого разговора не будет.
Про сам город я слышал совсем немного. Родители еще в детстве рассказывали о том, что там нет привычных нашему глазу ярких цветов, только черно-белые оттенки. Серость и грязь.
«Несмотря на столь гнетущую атмосферу, этот город вовсе не проклят, просто он не похож на остальные», — так говорила мама, а папа утвердительно кивал, — «и еще, пальцы там никогда не гниют».
Чем ближе мы подъезжали к Адо, тем бледнее становилось все кругом, принимая черно-белый облик. Я протер глаза, но ничего не изменилось: небо по-прежнему оставалось серым, мои руки выглядели бледными, впрочем, как и босые ноги «могильщика».
Адо встретил нас сыростью и прохладой. Если можно привести подобное сравнение, то я бы сказал, что он напоминал старика, — настолько неприветливым и мрачным он показался на первый взгляд. Дороги были вымощены камнем, нас обступали двухэтажные кирпичные дома с черепичной крышей, а в маленьких окнах горел тусклый еле различимый желтый свет. По бокам мелькали узкие улочки, где могла пройти лишь одна повозка. Спустя некоторое время мы свернули на одну из них.
— Приехали, вылезай, — произнес старик.
Он оставил повозку возле большого сарая, сам же открыл деревянную дверь и пригласил меня жестом, махнув рукой вслед за собой. Я огляделся. Кроме нас здесь никого не было, и мне не очень-то хотелось заходить внутрь.
— А можно я тут постою?— внезапно для самого себя сказал я, хотя трусом себя никогда не считал.
— Да ты еще и туповат, — сказал он с ухмылкой, — если останешься на улице, то ночью тебя сожрут чудовища Адо. Они съедают всех, кто не нашел себе приюта.
Не стоило прикасаться к той коробке! Не стоило тем более открывать ее, и уж, конечно, ни в коем случае нельзя было ничего подписывать!
То утро ничем не отличалось от остальных: я писал новый рассказ, сидя в своей комнате; родители завтракали на кухне вместе с моими младшими братом и сестрой, а хомяк Тэд мирно спал в своей клетке.
Когда раздался стук в дверь, я спустился вниз и открыл ее. К моему удивлению там никого не оказалось, только небольшая упаковка, завернутая в газетные листы. Пожав плечами, я взял ее, решив, что хуже от этого не будет. На ней была надпись: «Джимми Коллинзу, лично в руки», то есть мне. Признаться, я был заинтригован: сюрпризы просто обожал. Правда моя радость быстро сменилась разочарованием.
— Джимми, — сказал я себе, когда раскрыл коробку и обнаружил там четыре отрезанных пальца — ты попал, голубчик.
«Вас приветствует гильдия охотников Адо»…— этих слов мне хватило, чтобы по спине пробежал неприятный холодок, а ладони вспотели.
Дело в том, что Адо — город, в котором пальцы используют вместо обычных монет и бумажных денег, а охотники там в роли стражей порядка. Да-да, вы не ослышались! В Адо охотники отрезают преступникам пальцы, а если у вас долг и его нечем отдать, то можете оттяпать даже свои!
Когда я обо всем рассказал родителям, они жутко обрадовались. Правда, они не учли, что в свои двадцать три года я и гвоздь-то толком забить не мог, не то, что гоняться за преступниками. Точнее мог, но в прошлый раз я чуть не раскрошил руку. К счастью, не свою, а соседского паренька, который смыслил в этом не более моего. До сих пор ума не приложу, как так вышло. Одно знаю точно: хорошо, что в тот момент молоток находился в моей руке, а не наоборот.
В письме говорилось, как непрост отбор кандидатов в гильдию охотников, что быть блюстителем закона в Адо крайне опасно, и что большинство стажеров не доживает до заветного назначения. В общем, ясно давалось понять — мне там делать совершенно нечего. В конце вежливо предлагалось отказаться от данной затеи, либо взять четыре пальца в качестве аванса, подписать договор и спуститься вниз к человеку, который отвезет прямиком в Адо. Родители посчитали это хорошей возможностью для меня. Они вовсе не настаивали, нет, но было видно, как им хотелось, чтобы я выбрал второй вариант. И я выбрал его.
Внизу меня ждал старик в длинном цилиндре, подозрительно смахивавший на могильщика из похоронного бюро с вывеской «Всегда рады» (вы, верно, решите, что я выдумщик, но, если вам, вдруг, доведется посетить небольшой городок под названием Хелберри, где я живу, то убедитесь, что это вовсе не так). Скулы на его лице были настолько острыми, что, казалось, еще немного и кожа на лице вот-вот лопнет.
— Щуплый ты больно!— произнес он скрипучим голосом.
— Хотя в Адо новые пальцы никогда не помешают.
— Я невольно спрятал руки в карманы, а когда подошел, чтобы сесть рядом, то заметил, что у старика на ногах не было обуви.
Дорога до Адо прошла практически в полной тишине. Пару раз я пытался узнать, что-нибудь о гильдии охотников, о самой стажировке, но старик обрывал меня на полуслове, тем самым прозрачно намекая, что никакого разговора не будет.
Про сам город я слышал совсем немного. Родители еще в детстве рассказывали о том, что там нет привычных нашему глазу ярких цветов, только черно-белые оттенки. Серость и грязь.
«Несмотря на столь гнетущую атмосферу, этот город вовсе не проклят, просто он не похож на остальные», — так говорила мама, а папа утвердительно кивал, — «и еще, пальцы там никогда не гниют».
Чем ближе мы подъезжали к Адо, тем бледнее становилось все кругом, принимая черно-белый облик. Я протер глаза, но ничего не изменилось: небо по-прежнему оставалось серым, мои руки выглядели бледными, впрочем, как и босые ноги «могильщика».
Адо встретил нас сыростью и прохладой. Если можно привести подобное сравнение, то я бы сказал, что он напоминал старика, — настолько неприветливым и мрачным он показался на первый взгляд. Дороги были вымощены камнем, нас обступали двухэтажные кирпичные дома с черепичной крышей, а в маленьких окнах горел тусклый еле различимый желтый свет. По бокам мелькали узкие улочки, где могла пройти лишь одна повозка. Спустя некоторое время мы свернули на одну из них.
— Приехали, вылезай, — произнес старик.
Он оставил повозку возле большого сарая, сам же открыл деревянную дверь и пригласил меня жестом, махнув рукой вслед за собой. Я огляделся. Кроме нас здесь никого не было, и мне не очень-то хотелось заходить внутрь.
— А можно я тут постою?— внезапно для самого себя сказал я, хотя трусом себя никогда не считал.
— Да ты еще и туповат, — сказал он с ухмылкой, — если останешься на улице, то ночью тебя сожрут чудовища Адо. Они съедают всех, кто не нашел себе приюта.
Страница
1 из 7
1 из 7
