Телефон горячей линии

— Понятно. По-хорошему не хочешь. Ну как хочешь. Будет по плохому. Только время с тобой зря теряем. Я сейчас положу трубку, а тебе советую позвонить маме. Минуть пятнадцать у тебя будет.

— Стойте! Подождите! Откуда вы все обо мне знаете? Вы из полиции? Или из спецслужб? Я думал вы телефон доверия! Я ни в чем не виноват! Я не хочу умирать! Я не хочу чтобы что-то случилось с моей мамой!

— Прекрати истерику! — резко сказал голос. Не сказал даже, приказал.

— Какая полиция? Какие спецслужбы? Сериалов насмотрелся? Ты хоть понимаешь, куда ты позвонил?

— В службу по предотвращению самоубийств, горячая линия телефона доверия… — газета с объявлением лежала прямо перед Павликом.

— Понятия не имею, что это за служба. Ты сам-то себя слышишь? Как можно довериться первому встречному, которого, вдобавок, еще и не видишь? Не ври мне тут! Люди, все же, не настолько глупы.

— Но объявление… — робко начал Павлик.

— Так! Я не знаю о чем ты. А знаю я то, что с тобой мы уже потеряли пятнадцать минут времени. За это время в мире с собой покончили двадцать три человека, если статистика не врет. А она не врет никогда. Ты нарушил график. А значит и наказание тебе придется ухудшить. Про вены и ванную забудь. Теперь… Повисла зловещая пауза. Павлик сглотнул слюну в ожидании нового приговора.

— Теперь ты получишь 220 вольт. А не эти твои безболезненные выкрутасы. Поджаришься как курица, которую тебе мама оставила на обед.

Павлика уже не шокировало то, что страшный голос сыплет такими деталями его быта, которыми при всем желании не могла бы владеть ни одна спецслужба мира. Курица, в конце концов, была приготовлена всего два часа назад. Ему хотелось только одного — поскорее закончить этот жуткий разговор.

— У твоей мамы где-то есть старые советские шпильки для волос. Поищи, даю одну минуту. Потом что делать, надеюсь, понял? В детстве ты же как-то чуть шарахнул себя током, года в четыре, а? Избавил бы нас от всех этих соплей сейчас.

Павлик ничего не помнил, но был уверен что голос говорил правду.

— Давай, вперед. Жду ровно 60 секунд. Если опоздаешь лучше сразу вешай трубку и звони маме. Может успеешь попрощаться.,,,, Павлик положил трубку на стол и как сомнамбула поднялся на ноги. Алкоголь полностью выветрился — он был трезв как стеклышко, несмотря на принятые до этого двести граммов. На трясущихся ногах Павлик пошел в спальню мамы. Возле кровати стоял комод, в котором она хранила свои женские принадлежности. В комоде обнаружилась большая пластиковая коробка с дешевой бижутерией. Павлик открыл крышку и высыпал содержимое на аккуратно застеленную мамой кровать. Дрожащими руками, как сквозь сон, он стал перебирать пуговицы, нитки, резинки для волос и другие незнакомые ему предметы. Шпилек не было. Возможно, мама хранила их где-то еще. Павлик понял, что минута вот-вот закончится и побежал обратно к телефону.

— Нету! Правда нету, я не вру, Богом клянусь нету, пожалуйста поверьте мне, пожалуйста не трогайте маму, я найду! Я найду, пожалуйста, дайте мне еще минуту, пять минут, я найду! — закричал он в трубку на грани истерики. Под конец даже начал всхлипывать.

— Верю.

— неожиданно спокойно сказала трубка.

— Не врешь.

Павлик продолжал всхлипывать. На мгновение ему показалось, что собеседник на другом конце провода поморщился.

— Перестань. Меня этим не проймешь. Хорошо, со шпилькой не вышло. Сейчас, подожди.

Павлик был готов поклясться что услышал как на другом конце кто-то забарабанил пальцами по клавиатуре. Голос на время замолчал, словно читая что-то на экране монитора.

— Так… — наконец произнес он.

— Ну смотри, у нас тут ситуация такая. Шпильки нет — не твоя вина. У нас информация устарела, такое бывает. Есть альтернативы… При этих словах Павлик протянул руку к бутылке с водкой.

— Не сметь! — рявкнул голос.

— Трезвым пойдешь на тот свет! А не как твой папаша!

Рука Павлика беспомощно упала на стол. Он уже ничему не удивлялся, но все же решился спросить:

— Откуда вы все про меня знаете? И про папу?

— Я не все про тебя знаю. Только то, что касается нашей сферы деятельности. Твой папаша, свинья редкостная, по другой части проходил, не через наш отдел. Он в твое дело подшит только потому что отец, не более того. Как видим, яблочко от яблони… — Павлик почувствовал ухмылку в голосе.

— Хотя я считаю, что алкоголизм это тоже суицид, только для трусов. Медленнее и гаже, но финальный результат такой же. Но нашему начальству виднее.

Голова Павлика пошла кругом. Он уже не знал чему удивляться больше — явной сверхестественности собеседника и службы, которую он представлял, или вполне человеческой, бюрократической организации их работы.

— Ладно, ближе к делу! — бодро сказала трубка.

— У меня для тебя по списку казней есть два варианта.