Добавить в моё избранное
19 мин, 35 сек 2488
— Агата натужно улыбнулась.
— Смотри! — Василиса взглянула вверх и закричала: — Что б ты сдох, Обжорка! Засунь все свои финтики в… Сумрачное небо озарили яростные вспышки, и органная музыка превратилась в гнусную какофонию. Но скоро все снова стало как прежде — сумрак, орган и печаль.
Время шло. По прикидкам Агаты она находилась в мире Обжорки уже пятые сутки, хотя уверенности в этом не было — трудно вести отсчет времени, когда нет физических ощущений и сумрак так же неизменен, как поведение людей на городской площади.
За эти пять суток Агата в сопровождении Василисы и Сан Саныча обошла весь город, побывала в каждом из двух сотен домов. Иногда она видела странные и страшные вещи — то, что Василиса назвала экспериментами Обжорки с имитацией: лошадь с огромными белесыми глазами и ногами похожими на паучьи лапы; серебристый авиалайнер, бесшумно летящий в небесном сумраке; внезапно выросшее дерево с черными блестящими листьями. А однажды над городом появилось гигантское глазной яблоко — оно кружилось, разглядывая мир внизу, бордовые сосуды вокруг радужки пульсировали, зрачок то сужался, то расширялся. Глаз распался на черные хлопья и некоторое время над городом падал черный «снег».
В домах Агата, иной раз, обнаруживала интересные и странные вещи: шахматную доску, на которой были расставлены тридцать четыре белых пешки и три черных ферзя; книги с чистыми страницами; кружки без дна; вставная челюсть с серыми зубами; набор карандашей без грифеля.
Агата, Василиса и Сан Саныч много времени проводили в таверне. Здесь был бильярдный стол, рулетка и дартс — хоть какое-то развлечение. Василиса сделала на своей левой руке кучу маленьких татуировок — черепков и кособоких скелетиков, в нос продела тонкое колечко. Сан Саныч постоянно курил и сетовал на то, что не может чувствовать запах. Полковник часто уходил в себя и сидел, уставившись в одну точку. Агата думала, что в эти моменты Сан Саныч пребывал в далеком прошлом, в том времени, когда он был счастлив. Порой старый полковник отправлялся на площадь и слушал проповедника. Агата и Василиса всегда ходили с ним, и когда, иной раз, он начинал вести себя странно — раскачиваться и что-то бормотать, — они едва ли не силой уводили его с площади. А бывало, что и Василиса впадала в транс, и тогда Агате приходилось и ее возвращать в «реальность», хорошенько встряхнув.
Агата не только исследовала мир Обжорки, но и сама ставила эксперименты: как-то она специально распорола ножом предплечье и обнаружила, что под кожей вместо мяса находится какая-то розовая пористая субстанция, похожая на мягкую пластмассу, и розовые же, будто пластиковые волокна. Порез затянулся быстро, на коже не осталось и следа. Экспериментировала Агата и с желаниями: однажды она сказала, что неплохо бы, чтобы вместо свечей были хотя бы масляные лампы. Скоро в доме напротив таверны она обнаружила пять старомодных светильников и восемь бочонков с маслом. С лампами обстановка таверны стала не такой мрачной, как при свечах.
Пошли шестые сутки, по внутренним часам Агаты. Она, Василиса и Сан Саныч сидели в таверне. Полковник катал по столу сигарету и был столь же мрачен, как небо снаружи. Василиса уродовала свою руку, накалывая на пальце очередной черепок.
Агата поднялась со стула и громко сказала:
— Я прошу вас очень серьезно меня выслушать.
Василиса повернула к ней голову:
— А чего так официально?
— Замолчи и слушай! — резко ответила Агата. Василиса удивленно подняла брови, а Сан Саныч перестал катать сигарету.
— Последние несколько часов я много думала и решила кое-что сделать. И я, черт возьми, это сделаю! И очень надеюсь, что вы ко мне присоединитесь. Я много наблюдала, проделала несколько экспериментов и поняла, что у него, — она указала пальцем вверх, — плоховато с логикой.
— Агата вынула из кармана халата спичечный коробок.
— Вот этому лучшее подтверждение.
— Спички? — удивилась Василиса.
— Тихо! — осекла ее Агата.
— Прошу ничего не говорить, пока я не закончу. Еще я поняла, что он ничего не делает быстро. Ему будто нужно время, чтобы все понять и обдумать. Это дает нам шанс. У меня есть план, как сбежать отсюда. Я не знаю, сработает ли он, но нам ведь нечего терять, верно? А теперь, когда я произнесла эти слова вслух, у нас мало времени, ведь он все слышал и сейчас пытается разобраться. А когда разберется, неизвестно, как отреагирует. Я хочу знать: вы со мной? Только быстро!
— Вот это финтик! — изумленно воскликнула Василиса.
— Мне все уже пофигу! Чтобы ты не задумала — я с тобой!
— Ты как, Сан Саныч?
Полковник молчал.
— Решайте скорее, — твердо сказала Агата.
— У нас мало времени.
Сан Саныч смял сигарету и поморщился.
— Товарищ полковник! — закричала Василиса.
— Нам нечего терять! Вы и на войне были таким трусом?!
— Смотри! — Василиса взглянула вверх и закричала: — Что б ты сдох, Обжорка! Засунь все свои финтики в… Сумрачное небо озарили яростные вспышки, и органная музыка превратилась в гнусную какофонию. Но скоро все снова стало как прежде — сумрак, орган и печаль.
Время шло. По прикидкам Агаты она находилась в мире Обжорки уже пятые сутки, хотя уверенности в этом не было — трудно вести отсчет времени, когда нет физических ощущений и сумрак так же неизменен, как поведение людей на городской площади.
За эти пять суток Агата в сопровождении Василисы и Сан Саныча обошла весь город, побывала в каждом из двух сотен домов. Иногда она видела странные и страшные вещи — то, что Василиса назвала экспериментами Обжорки с имитацией: лошадь с огромными белесыми глазами и ногами похожими на паучьи лапы; серебристый авиалайнер, бесшумно летящий в небесном сумраке; внезапно выросшее дерево с черными блестящими листьями. А однажды над городом появилось гигантское глазной яблоко — оно кружилось, разглядывая мир внизу, бордовые сосуды вокруг радужки пульсировали, зрачок то сужался, то расширялся. Глаз распался на черные хлопья и некоторое время над городом падал черный «снег».
В домах Агата, иной раз, обнаруживала интересные и странные вещи: шахматную доску, на которой были расставлены тридцать четыре белых пешки и три черных ферзя; книги с чистыми страницами; кружки без дна; вставная челюсть с серыми зубами; набор карандашей без грифеля.
Агата, Василиса и Сан Саныч много времени проводили в таверне. Здесь был бильярдный стол, рулетка и дартс — хоть какое-то развлечение. Василиса сделала на своей левой руке кучу маленьких татуировок — черепков и кособоких скелетиков, в нос продела тонкое колечко. Сан Саныч постоянно курил и сетовал на то, что не может чувствовать запах. Полковник часто уходил в себя и сидел, уставившись в одну точку. Агата думала, что в эти моменты Сан Саныч пребывал в далеком прошлом, в том времени, когда он был счастлив. Порой старый полковник отправлялся на площадь и слушал проповедника. Агата и Василиса всегда ходили с ним, и когда, иной раз, он начинал вести себя странно — раскачиваться и что-то бормотать, — они едва ли не силой уводили его с площади. А бывало, что и Василиса впадала в транс, и тогда Агате приходилось и ее возвращать в «реальность», хорошенько встряхнув.
Агата не только исследовала мир Обжорки, но и сама ставила эксперименты: как-то она специально распорола ножом предплечье и обнаружила, что под кожей вместо мяса находится какая-то розовая пористая субстанция, похожая на мягкую пластмассу, и розовые же, будто пластиковые волокна. Порез затянулся быстро, на коже не осталось и следа. Экспериментировала Агата и с желаниями: однажды она сказала, что неплохо бы, чтобы вместо свечей были хотя бы масляные лампы. Скоро в доме напротив таверны она обнаружила пять старомодных светильников и восемь бочонков с маслом. С лампами обстановка таверны стала не такой мрачной, как при свечах.
Пошли шестые сутки, по внутренним часам Агаты. Она, Василиса и Сан Саныч сидели в таверне. Полковник катал по столу сигарету и был столь же мрачен, как небо снаружи. Василиса уродовала свою руку, накалывая на пальце очередной черепок.
Агата поднялась со стула и громко сказала:
— Я прошу вас очень серьезно меня выслушать.
Василиса повернула к ней голову:
— А чего так официально?
— Замолчи и слушай! — резко ответила Агата. Василиса удивленно подняла брови, а Сан Саныч перестал катать сигарету.
— Последние несколько часов я много думала и решила кое-что сделать. И я, черт возьми, это сделаю! И очень надеюсь, что вы ко мне присоединитесь. Я много наблюдала, проделала несколько экспериментов и поняла, что у него, — она указала пальцем вверх, — плоховато с логикой.
— Агата вынула из кармана халата спичечный коробок.
— Вот этому лучшее подтверждение.
— Спички? — удивилась Василиса.
— Тихо! — осекла ее Агата.
— Прошу ничего не говорить, пока я не закончу. Еще я поняла, что он ничего не делает быстро. Ему будто нужно время, чтобы все понять и обдумать. Это дает нам шанс. У меня есть план, как сбежать отсюда. Я не знаю, сработает ли он, но нам ведь нечего терять, верно? А теперь, когда я произнесла эти слова вслух, у нас мало времени, ведь он все слышал и сейчас пытается разобраться. А когда разберется, неизвестно, как отреагирует. Я хочу знать: вы со мной? Только быстро!
— Вот это финтик! — изумленно воскликнула Василиса.
— Мне все уже пофигу! Чтобы ты не задумала — я с тобой!
— Ты как, Сан Саныч?
Полковник молчал.
— Решайте скорее, — твердо сказала Агата.
— У нас мало времени.
Сан Саныч смял сигарету и поморщился.
— Товарищ полковник! — закричала Василиса.
— Нам нечего терять! Вы и на войне были таким трусом?!
Страница
5 из 7
5 из 7
