Фонарщик

Лампа обожгла его морозом, заставив резко дернуть руку.

— Что б тебя! Слепая Урза! Она что у тебя изо льда?!

Вскочив со своего места, Хемси быстро подошел к окну. Кинул быстрый взгляд на небо, затем на гостя и не совсем разборчиво пробурчал:

— Нам пора. Я отведу тебя к перепутью.

Кашлянув в кулак, старик легко подхватил «скорбную» лампу и быстро направился к двери, а Корф серой мышкой проскользнул за ним следом.

Утро оказалось на удивление теплым и стремительным — хрусталики звезд быстро исчезали с небосвода, меняя серо-синие краски на розовую вуаль рассвета.

Старик стоял на холме, печально взирая куда-то вдаль, а в руке хранил частичку света его старый фонарь. Тусклое стекло, закоптившееся от времени, будто непроницаемый занавес, укрывало от постороннего взгляда сокровенный огонь.

Корф стоял рядом и его крохотное тельце, облаченное в грязную мешковину, дрожало под потоками ледяного северного ветра.

— Здесь была великая битва, — вдыхая аромат вчерашнего дня, сокровенно произнес Воин.

— Ты вел их к победе, а привел в мир уныния и скорби, — внезапно произнес Хемси.

Его фонарь вздрогнул, вытянулся в струну и стал гореть куда ярче прежнего. Ручка-плакальщица, которую осторожно обнимала старая рука, дернулась, и по сухой коже потекла извилистая струйка слез.

— Ты о чем это, старик? — скулы Воина заходили ходуном. Он нахмурил брови и совсем по-другому взглянул на недавнее поле битвы.

Вытоптанная земля была укрыта живым ковром из огромных черных птиц, отдаленно напоминающих ворон — только гораздо больше с желтыми, змеиными, глазами.

Хемси сделал пригласительный жест и вкрадчиво произнес:

— Пойдем. Я покажу тебе начало пути.

Они спустились вниз по склону и оказались на ровной поляне — недавнем поле боя — где там и тут возвышались трупы недавних храбрецов, пожелавших во чтобы то ни стало победить в этой кровавой битве.

В здешних землях никогда не было войны. И никто не помышлял нарушить здешний покой. Люди, способные лишь возделывать земли и пользоваться дарами моря, редко прибегали к смертоубийству. Хемси хорошо помнил те времена.

К сожалению, с тех самых пор, многое изменилось. Земля давно перестала ощущать новые всходы и радоваться осенним урожаям, а праздник Цветов, растворился в смутных воспоминаниях прошлого.

Теперь реки и поля пропитались кровью и ужасом бесконечных войн. И вовсе не плуг разрывал плодородную землю, а боевые телеги и копыта, закованных в латы лошадей, топтали вечно цветущую долину. Нынче яркие тона исчезли за серостью и одиночеством голых деревьев. Перекати-поле медленно мелькали среди сухой травы, а северные ветра неумолимо будоражили тех, кто еще не покинул здешние края.

— Разве в войне есть смысл? — поинтересовался Хемси.

Свет фонаря робко коснулся искореженных доспехов. На старом лице стража застыл ужас недавних событий. Те, кто говорят, что смерть может быть красивой — нещадно врут. В ней нет ничего прекрасного. Лишь короткий миг, когда человек освобождается от земных пут и растворяется в мире вечного счастья.

— Они здесь часто плутают. Не могут найти свой дальнейший путь, — сделав огонь сильнее, продолжил старик.

Не проронив ни звука Корф, серой тенью сопровождал Хемси и Воина. Его взгляд казался слепым, словно мальчуган ни за что на свете не хотел видеть на земле следа недавней битвы. Пару раз, когда его ступня случайно касалась мертвых тел — губы Корфа начинали дрожать, кожа бледнела, а тело становилось ватным.

— Да он у тебя хуже раба. Ты бы ему еще вериги надел, — кивнув в сторону мальчика, возмутился Воин.

Старик посветил фонарем и произнес:

— В отличие от тебя, он не сам выбрал свою судьбу. Впрочем, также как и я.

— Ты лукавишь, старик. Между прочим, моя судьба сейчас именно в твоих руках. Объясни мне: зачем мы здесь? Что за тайный смысл?! Мне и без твоих сакральных фраз известна цена победы и поражения.

— Чш, — Хемси прислонил палец к губам.

— Не спугни судьбу. Иначе все напрасно.

— Судьбу?! — удивился Воин.

— Разве она не предначертана нам великим небом? Разве многоликий Олаф не выткал на бесконечном полотне нашу жизнь, распределив на ней цветные нити печали и радости?

— Не совсем, — не согласился старик.

Их путь прервался внезапно. Остановившись будто вкопанный, Хемси высоко поднял фонарь вверх и яркий свет волной разлился по округе, откинув в сторону непроглядную тьму.

Впереди начинался лес, а перед ним словно жирная точка на чистом листе бумаги, стоял огромный камень, черный словно смоль. Перепутье выглядело необычно еще тем, что дороги, которые паутиной расходились в разные стороны напрочь поросли травой.

Воин подошел к камню, и задумчиво уставившись на черную поверхность, не оборачиваясь, спросил:

— Странное место.