Тьма за порогом

Вызвать врача и коронера… Стефан бездумно глядел в окно, не видя вскипающую звездами ночь. Вмиг посеревшего мира было недостаточно: он и так был чернее черного, с момента проклятого возвращения — лучше бы он сам умер, чем спасся ценой жизни Хани. И только рефлексы ловца духов позволили ему разглядеть призрак, подобравшийся к софе.

Это была девушка в саване, которую они встретили в коридоре. Она сидела возле Хани, перебирая облако рыжих волос бесплотными пальцами, и из ее глаз капали почти настоящие слезы.

— Убирайся, — равнодушно сказал ей Стефан. Он не хотел ее убивать, даже за то, что она посмела коснуться Хани. Он больше вообще ничего не хотел. Только повеситься. Или застрелиться. Или… — Слабак! — ощерилась призрачная красавица, нисколько о себе не волнуясь.

— Хочешь, чтобы она погибла напрасно?

Мертвые слышат и помнят. От них ничего не скроешь, и пустой труд — пытаться их обмануть.

— Не хочу, — честно ответил Стефан, присаживаясь рядом.

— Но что я могу сделать? Что ни делай — ее уже не вернуть… — Ты прав и не прав. Ее не вернуть, но убивший ее зверь жив. Если бы зверя не стало, она бы обрадовалась. Я бы точно обрадовалась, ведь зверь убил и меня.

— Верно, — кивнул Стефан, чувствуя пробуждающуюся злость.

— Не хочу, чтобы тут еще кто-то умер. Как, говоришь, тебя зовут?

— Я не говорила, — улыбнулась девушка, через которую виднелся кусок стены.

— Кристина. Просто Кристина… Кристина приехала в «Вагрант» с женихом. Он был старше ее на двадцать лет, но кого в шестнадцать волнуют такие мелочи? Она думала, что это любовь на всю жизнь. И почти не ошиблась: любовь закончилась вместе с жизнью — здесь, на широкой гостиничной кровати, в этой же комнате, в которую много позже вошли Стефан и Хани.

Он специально привез ее сюда, чтобы убить. Она давно забыла его имя, но до сих пор помнила звук, с которым нож входил в плоть. Она даже не успела понять, что умирает, просто удивилась, что со стороны видит собственное тело, которое раз за разом терзает нож.

Убийца выпрямился, показав искаженное похотью лицо. Кристина узнала жениха и прокляла с той же страстью, с которой когда-то любила.

Он так и не смог покинуть отель — место своего преступления и пожизненную каторгу. Он состарился за стойкой портье, выполняя работу, к которой ни имел ни малейшей склонности.

Он вел учет, разносил почту, работал садовником, а когда наступал перерыв в делах — убивал или сводил с ума постояльцев. Нечасто, чтобы никто не заподозрил; лишь для того, чтобы задобрить пылающий в сердце огонь, имя которому — месть. Месть всему, что дышит, любит и вольно странствовать, где захочет.

Он завел адскую свору и каждый вечер делал обход, пытаясь найти ту, что когда-то лишила его свободы. В рваных, поверхностных снах он видел лицо невесты и убивал ее с таким наслаждением, о котором раньше и помыслить не мог. Но она каждый раз воскресала, ускользая от него звездным светом и первыми утренними лучами.

Он был безумен.

Он и был — «Вагрант», с самых глубоких подвалов до шпилей башен на крыше.

— Я породила зверя, — печально сказала Кристина.

— Видит Бог, я этого не хотела. Ни слез, ни страданий, ни смерти твоей Хани… Пора положить конец безумию. Но одна я не справлюсь.

— Я помогу, — сказал Стефан.

— Ради Хани и тех, кто останется здесь ночевать. Нужно уничтожить портье, так? И развеять дух, чтобы он никогда не воскрес?

Кристина кивнула, закусив губу. Нерешительно глянула в сторону тела Хани.

— Она еще может жить. Тебе не обязательно пачкать руки, портье я убью сама. Ты позволишь?

Стефан знал, о чем она просит. Призрак может вселиться в тело, пока оно еще не остыло, и на время заменить собой мертвеца. Ходить, дышать, говорить… Если исполнить кое-какие обряды, чужое тело станет для призрака своим до конца отмеренного ему срока. Пройдет пять, десять лет — и никто не удивится, что призрак ведет себя странно и любит совсем не то, что когда-то любил покойник.

Соблазн был велик. Но Стефан протестующе мотнул головой:

— Нет. Не нужно пачкать ее руки и память.

— Как знаешь. Я только хотела помочь.

— Верю, — кивнул Стефан, заворачивая тело в плед.

— Я вернусь, Хани.

Они шли по коридору: Стефан впереди, Кристина — следом. Бесплотная рука лежала на плече, затянутом в шерстяное пальто, и через нее в Стефана вливалась волна силы, холодной и звенящей, как водопад. Кристина была полна решимости покончить с угрозой. Медиум подумал, что с такой поддержкой ему и демон не страшен, не то что свихнувшийся от вины и мести старик.

За стойкой портье не было, в холле — тоже. Не пошел же он ночью в сад?

— Я его поищу, — хмурясь, сказала Кристина.

— Будь умницей и постарайся не влипнуть в историю.

Стефан кивнул.