Добавить в моё избранное
12 мин, 45 сек 4243
По краям поляны стояли шесть огромных, схожих с драконьими клыками камней. В центре стоял высокий чёрный столб, напоминавший виселицу. Сходство с виселицей добавляла свисавшая с верхушки столба толстая верёвка. По бокам зловещего сооружения стояли два вкопанных в землю безобразных деревянных идола — грибы с уродливыми человеческими лицами. Подобных — правда, не таких страшных — «старичков-боровичков» Иван Ефимович не раз имел удовольствие видеть на детских площадках. Раньше они всегда казались ему очень милыми и забавными. Но здесь, в лесу он не увидел в антропоморфных грибах ничего забавного. Наоборот, Бурыжному стало жутко неуютно и захотелось немедленно убраться вон. Вдруг он споткнулся обо что-то и чуть не растерял свои грибы. Иван Ефимович вгляделся в выкатившийся из-под гнилых листьев тёмный предмет и мелко затрясся. На него своими забитыми землей и сором глазницами пялился покрытый бурым мхом человеческий череп. «Вот тебе и грибы, вот тебе и опята! Теперь в милицию заявлять нужно», — отравленный мерзким страхом, Иван Ефимович отступал от своей мрачной находки, не имея сил отвести глаза. И тут из леса с противоположной стороны поляны до него долетел треск сучьев и оживлённые голоса. Моментально стряхнув оцепенение, Иван Ефимович проворно юркнул в густые заросли дикой вишни, окружавшие поляну. И затаился.
На поляну вышли шесть человек. Судя по виду, обычные колхозники в ватниках, кирзовых сапогах, грязных кепках. Предводительствовал компании уже знакомый Ивану Ефимовичу по электричке старик в чёрном костюме. Он что-то весело говорил своим спутникам, сверкая очками из-под шляпы. Те в ответ злобно ржали. Двое замыкавших шествие, к ужасу Бурыжного, вели под руки связанную и абсолютно голую девушку лет семнадцати. Рот пленницы был заклеен липкой лентой — так, что она могла издавать лишь жалкое мычание. Подойдя с столбу в центре поляны, компания остановилась.
Понимая, что сейчас станет очевидцем чего-то донельзя безобразного, Иван Ефимович отчаянно затосковал. Долг честного гражданина требовал от него вмешаться и остановить. А инстинкт самосохранения подсказывал, что лучше уж быть свидетелем преступления, чем ещё одной жертвой. На поляне тем временем разыгрывалась такая сцена: «колхозники» под командованием старика, сноровисто повесили девицу на столб вниз головой. Затем каждый встал около одного из камней и вытащил из кармана небольшую дудочку-жалейку. Старик, вставший у центрального камня, раскрыл памятную Ивану Ефимовичу книгу в газетной обёртке и начал читать совершеннейшую абракадабру:
— Уж ты, батюшка, ночи царь, гриб великий, Велиалов сын. Господин всех лесных зверей и птиц. Ты прими наше подношение убогое. Уж чем можем, тем тебя и радуем. Нежной плотию сладкою, мясом трепетным, кровью тёплою. Ты прими, прими — не побрезгуй уж -подношеньице наше скромное. Пожалей ты нас, своих детушек. Не обдели ты нас своей милостью, одари ты нас от щедрот своих. Как служили тебе наши деды-прадеды, как служить тебе будут наши внуки-правнуки, так и мы, горемыки сирые, по закону твоему жизнь живём, служим верою, служим правдою.
Тоскливо завыли дудочки. Их пронзительная песня стелилась по земле, пробуждая чуждыми миру звуками кого-то, таившегося в лесных тенях. Иван Ефимович, настроившийся увидеть групповое изнасилование и возможно, даже убийство, тщетно силился понять происходящее. «Ну и извращенцы же эти крестьяне!» — подумалось ему, и он даже ощутил нечто вроде зависти.
Плач дуделок вдруг резко оборвался. Послышалась стрельба ломающихся веток и громкое шуршание листвы. Нечто большое ломилось через лес и было уже недалеко от поляны. Сердце в груди Ивана Ефимовича колотилось неимоверно быстро. «Опят тебе захотелось, идиот несчастный!» — неистово проклинал себя старший лаборант.
Старик в чёрном и его подручные как по команде, разбежались в стороны и попрятались за камнями. Висящая на столбе обречённо дергалась, колотясь всем телом.
Тут Иван Ефимович увидел такое, чего не видел никогда даже в ночных кошмарах: на поляну выползла тварь, существование которой никак не укладывалось в рамки известных биологических законов. Существо метра под три высотой очень напоминало гриб, а точнее — бледную поганку. Из под покрытой желтой слизью яйцеобразной шляпки свисала густая бахрома шевелящихся, червеобразных красных щупалец. По краю шляпки располагались три выпуклых чёрных паучьих глаза. Этот чудовищный гриб рос из земли, но при этом противоестественным образом двигался, оставляя за собой след, так удививший Ивана Ефимовича совсем недавно. Вытянув затрепетавшие щупальца в сторону висящей на столбе жертвы, монстр поехал, взрывая дёрн, к центру поляны, которая, как только теперь заметил Бурыжный, вся была изрыта такими следами. Щупальца существа обвили девушку так, что она превратилась в подобие большого красного кокона. Из круглых отверстий под шляпкой выделилось густое зелёное желе, которое полностью обволокло этот судорожно извивающийся страшный кокон.
На поляну вышли шесть человек. Судя по виду, обычные колхозники в ватниках, кирзовых сапогах, грязных кепках. Предводительствовал компании уже знакомый Ивану Ефимовичу по электричке старик в чёрном костюме. Он что-то весело говорил своим спутникам, сверкая очками из-под шляпы. Те в ответ злобно ржали. Двое замыкавших шествие, к ужасу Бурыжного, вели под руки связанную и абсолютно голую девушку лет семнадцати. Рот пленницы был заклеен липкой лентой — так, что она могла издавать лишь жалкое мычание. Подойдя с столбу в центре поляны, компания остановилась.
Понимая, что сейчас станет очевидцем чего-то донельзя безобразного, Иван Ефимович отчаянно затосковал. Долг честного гражданина требовал от него вмешаться и остановить. А инстинкт самосохранения подсказывал, что лучше уж быть свидетелем преступления, чем ещё одной жертвой. На поляне тем временем разыгрывалась такая сцена: «колхозники» под командованием старика, сноровисто повесили девицу на столб вниз головой. Затем каждый встал около одного из камней и вытащил из кармана небольшую дудочку-жалейку. Старик, вставший у центрального камня, раскрыл памятную Ивану Ефимовичу книгу в газетной обёртке и начал читать совершеннейшую абракадабру:
— Уж ты, батюшка, ночи царь, гриб великий, Велиалов сын. Господин всех лесных зверей и птиц. Ты прими наше подношение убогое. Уж чем можем, тем тебя и радуем. Нежной плотию сладкою, мясом трепетным, кровью тёплою. Ты прими, прими — не побрезгуй уж -подношеньице наше скромное. Пожалей ты нас, своих детушек. Не обдели ты нас своей милостью, одари ты нас от щедрот своих. Как служили тебе наши деды-прадеды, как служить тебе будут наши внуки-правнуки, так и мы, горемыки сирые, по закону твоему жизнь живём, служим верою, служим правдою.
Тоскливо завыли дудочки. Их пронзительная песня стелилась по земле, пробуждая чуждыми миру звуками кого-то, таившегося в лесных тенях. Иван Ефимович, настроившийся увидеть групповое изнасилование и возможно, даже убийство, тщетно силился понять происходящее. «Ну и извращенцы же эти крестьяне!» — подумалось ему, и он даже ощутил нечто вроде зависти.
Плач дуделок вдруг резко оборвался. Послышалась стрельба ломающихся веток и громкое шуршание листвы. Нечто большое ломилось через лес и было уже недалеко от поляны. Сердце в груди Ивана Ефимовича колотилось неимоверно быстро. «Опят тебе захотелось, идиот несчастный!» — неистово проклинал себя старший лаборант.
Старик в чёрном и его подручные как по команде, разбежались в стороны и попрятались за камнями. Висящая на столбе обречённо дергалась, колотясь всем телом.
Тут Иван Ефимович увидел такое, чего не видел никогда даже в ночных кошмарах: на поляну выползла тварь, существование которой никак не укладывалось в рамки известных биологических законов. Существо метра под три высотой очень напоминало гриб, а точнее — бледную поганку. Из под покрытой желтой слизью яйцеобразной шляпки свисала густая бахрома шевелящихся, червеобразных красных щупалец. По краю шляпки располагались три выпуклых чёрных паучьих глаза. Этот чудовищный гриб рос из земли, но при этом противоестественным образом двигался, оставляя за собой след, так удививший Ивана Ефимовича совсем недавно. Вытянув затрепетавшие щупальца в сторону висящей на столбе жертвы, монстр поехал, взрывая дёрн, к центру поляны, которая, как только теперь заметил Бурыжный, вся была изрыта такими следами. Щупальца существа обвили девушку так, что она превратилась в подобие большого красного кокона. Из круглых отверстий под шляпкой выделилось густое зелёное желе, которое полностью обволокло этот судорожно извивающийся страшный кокон.
Страница
3 из 4
3 из 4
