Черная дыра — космический объект, существование, которого предсказывает общая теория относительности; образуется при неограниченном гравитационном сжатии (гравитационном коллапсе) массивных космических тел.
Добавить в моё избранное
13 мин, 18 сек 16102
Черные дыры можно обнаружить лишь по их тяготению либо по тормозному излучению газа, падающему извне. Так как сила притяжения столь велика, что черные дыры не отражают свет. Они напоминают гигантские темные тоннели откуда нет возврата.
От последнего резкого толчка высокий стул опрокинулся. Кроткий полет резко оборвала веревка, со страшной силой впившаяся в горло. До этого мгновения он оказывается ничего не знал о боли. Весь его житейский опыт был равен нулю. Теперь он это понял. Убедился на собственной шкуре. Ведь именно сейчас воистину адская боль наполнила все его существо. Бесконечными струями она втекала в уши, в открытый рот. Она проникала сквозь выпученные, наполненные слезами глаза. Она просачивалась сквозь поры. Боль безраздельно властвовала во всем теле, дробя его на мелкие кусочки, разрывая каждую клетку его такого огромного как вселенная организма. Почему не сломалась шея, и не наступило мгновенное забвение? Хотелось дико заорать, да так чтобы от его вопля лопнули барабанные перепонки, и пришло хотя бы иллюзорное облегчение. Ведь всегда когда кричишь, кажется, боль отступает. Но кричать не представлялось возможным. Вывалившийся огромный язык заполнил весь рот, веревка мертвой хваткой вцепилась в голо, словно удав, сдавливая его все сильнее и сильнее. В легких клокотала горящая смола. В животе словно мыльные пузыри вздувались и лопались разноцветные кишки. Смерть вдруг перестала казаться спасением. Ужасно захотелось жить, жить во что бы то не стало. Руки взметнулись вверх в безнадежной попытке вырвать бренное тело из петли. Сознание догорало словно свеча. А боль все не уходила. Неожиданно свет померк и его страдания на миг прекратились. Это все… Словно через стену он услышал какой-то грохот.
Было темно, а ужасная боль вернулась с многочисленными помощниками. Но он был жив и это главное. Резким движением он сорвал с шеи петлю, и легкие со свистом наполнились воздухом. Мышцы стали вялыми, а голова тяжелой словно пудовая гиря. Глаза до краев наполнились слезами а рот стонами. Когда прошло тысячелетие, он сумел сесть. Сквозь дыру в потолке еще продолжали неторопливо сыпаться мелкие щепки и пыль. Значит со времени его падения не прошло и минуты. Он же думал что завершилась целая эпоха.
Дыра в потолке темнела чернильным пятном примерно в десяти метрах над головой. Вполне возможно в темном подвале и в полусидящем положении он не может рассчитывать на точность своего глазомера. Но все равно, высота приличная. При неудачном раскладе он мог и вовсе не подняться с этого грязного пола. Необходимо себя обследовать на наличие травм.
Ноги по всей видимости целы, хоть и со скрипом, но все же сгибаются и разгибаются. Только вот ужасно болят пятки. Но сломать пятку крайне сложно, будем надеяться что до этого не дошло. С руками тоже все в порядке, почти. Левый локоть разбит в кровь. Рану было бы неплохо обработать. В крайнем случае, собственной мочой. Внутренние органы функционируют удовлетворительно. Были бы какие-нибудь обрывы, разрывы и прочие крупные неприятности, боль была бы совсем другой. И частенько в таких случаях, если верить телевизору, изо рта течет кровь. Он сплюнул, в его рту явно чувствовался привкус крови, но это от прикушенной губы. Видимо более всего досталось голове. На затылке он нащупал здоровенную шишку и это были еще не все проблемы. Самое главное, он не мог вспомнить кто он. А вот это уже очень серьезно и ненормально.
Осмотревшись по сторонам он понял что находится в каком-то подвале. Сквозь полумрак можно было рассмотреть лишь хитросплетения труб различного диаметра. Осторожно он поднялся на ноги. Глова слегка закружилась, но вскоре все пришло в норму. Вдохнув полной грудью он доподлинно убедился где находится. Вонь старого запущенного подвала трудно с чем-то спутать. Сделав осторожный шаг он сумел рассмотреть впереди глухую стену. Обернулся налево, там стояла непроглядная тьма. И из этой темноты словно щупальца невиданного монстра просматривалась исковерканная арматура и проволока. «Эй гражданина, ты туда не ходи!». Он обернулся налево. Где-то там вдали казалось пробивается слабый свет. И чернота вроде бы как бы сереет. Осторожно шаркая ногами по замусоренному полу он двинулся в сторону якобы света.
Со временем стало казаться, что темнота вокруг слегка рассеялась. А может это просто его глаза немного адоптировались к мраку. Но в голове никак не хотелось проясняться, тамошняя тьма наоборот сгущалась. Внутри черепной коробки, словно птицы в клетки, бились вопросы. «Кто я? Где я? И главное, почему у меня на шее петля?». Вопросы, вопросы только вопросы и ни одного ответа. Кроме вопросов из закоулков подсознания начали выбираться мерзкие чудовища. В основном это были полуистлевшие зомби. Пошатываясь они медленно двигались к нему, жадно выставив вперед руки. За живыми мертвецами, держась на почтительном расстоянии, мелкими перебежками к нему крались огромные крысы. Он даже слышал царапающий звук их коготков.
От последнего резкого толчка высокий стул опрокинулся. Кроткий полет резко оборвала веревка, со страшной силой впившаяся в горло. До этого мгновения он оказывается ничего не знал о боли. Весь его житейский опыт был равен нулю. Теперь он это понял. Убедился на собственной шкуре. Ведь именно сейчас воистину адская боль наполнила все его существо. Бесконечными струями она втекала в уши, в открытый рот. Она проникала сквозь выпученные, наполненные слезами глаза. Она просачивалась сквозь поры. Боль безраздельно властвовала во всем теле, дробя его на мелкие кусочки, разрывая каждую клетку его такого огромного как вселенная организма. Почему не сломалась шея, и не наступило мгновенное забвение? Хотелось дико заорать, да так чтобы от его вопля лопнули барабанные перепонки, и пришло хотя бы иллюзорное облегчение. Ведь всегда когда кричишь, кажется, боль отступает. Но кричать не представлялось возможным. Вывалившийся огромный язык заполнил весь рот, веревка мертвой хваткой вцепилась в голо, словно удав, сдавливая его все сильнее и сильнее. В легких клокотала горящая смола. В животе словно мыльные пузыри вздувались и лопались разноцветные кишки. Смерть вдруг перестала казаться спасением. Ужасно захотелось жить, жить во что бы то не стало. Руки взметнулись вверх в безнадежной попытке вырвать бренное тело из петли. Сознание догорало словно свеча. А боль все не уходила. Неожиданно свет померк и его страдания на миг прекратились. Это все… Словно через стену он услышал какой-то грохот.
Было темно, а ужасная боль вернулась с многочисленными помощниками. Но он был жив и это главное. Резким движением он сорвал с шеи петлю, и легкие со свистом наполнились воздухом. Мышцы стали вялыми, а голова тяжелой словно пудовая гиря. Глаза до краев наполнились слезами а рот стонами. Когда прошло тысячелетие, он сумел сесть. Сквозь дыру в потолке еще продолжали неторопливо сыпаться мелкие щепки и пыль. Значит со времени его падения не прошло и минуты. Он же думал что завершилась целая эпоха.
Дыра в потолке темнела чернильным пятном примерно в десяти метрах над головой. Вполне возможно в темном подвале и в полусидящем положении он не может рассчитывать на точность своего глазомера. Но все равно, высота приличная. При неудачном раскладе он мог и вовсе не подняться с этого грязного пола. Необходимо себя обследовать на наличие травм.
Ноги по всей видимости целы, хоть и со скрипом, но все же сгибаются и разгибаются. Только вот ужасно болят пятки. Но сломать пятку крайне сложно, будем надеяться что до этого не дошло. С руками тоже все в порядке, почти. Левый локоть разбит в кровь. Рану было бы неплохо обработать. В крайнем случае, собственной мочой. Внутренние органы функционируют удовлетворительно. Были бы какие-нибудь обрывы, разрывы и прочие крупные неприятности, боль была бы совсем другой. И частенько в таких случаях, если верить телевизору, изо рта течет кровь. Он сплюнул, в его рту явно чувствовался привкус крови, но это от прикушенной губы. Видимо более всего досталось голове. На затылке он нащупал здоровенную шишку и это были еще не все проблемы. Самое главное, он не мог вспомнить кто он. А вот это уже очень серьезно и ненормально.
Осмотревшись по сторонам он понял что находится в каком-то подвале. Сквозь полумрак можно было рассмотреть лишь хитросплетения труб различного диаметра. Осторожно он поднялся на ноги. Глова слегка закружилась, но вскоре все пришло в норму. Вдохнув полной грудью он доподлинно убедился где находится. Вонь старого запущенного подвала трудно с чем-то спутать. Сделав осторожный шаг он сумел рассмотреть впереди глухую стену. Обернулся налево, там стояла непроглядная тьма. И из этой темноты словно щупальца невиданного монстра просматривалась исковерканная арматура и проволока. «Эй гражданина, ты туда не ходи!». Он обернулся налево. Где-то там вдали казалось пробивается слабый свет. И чернота вроде бы как бы сереет. Осторожно шаркая ногами по замусоренному полу он двинулся в сторону якобы света.
Со временем стало казаться, что темнота вокруг слегка рассеялась. А может это просто его глаза немного адоптировались к мраку. Но в голове никак не хотелось проясняться, тамошняя тьма наоборот сгущалась. Внутри черепной коробки, словно птицы в клетки, бились вопросы. «Кто я? Где я? И главное, почему у меня на шее петля?». Вопросы, вопросы только вопросы и ни одного ответа. Кроме вопросов из закоулков подсознания начали выбираться мерзкие чудовища. В основном это были полуистлевшие зомби. Пошатываясь они медленно двигались к нему, жадно выставив вперед руки. За живыми мертвецами, держась на почтительном расстоянии, мелкими перебежками к нему крались огромные крысы. Он даже слышал царапающий звук их коготков.
