Демоны (Dèmoni, 1985)

Шутки в сторону. Стрелки-одиночки благополучно извели патроны, гипертрофированных акул успешно отловили, и мастер ужасов может сбросить надоевшую маску Джона Олда-младшего и снова стать прежним Ламберто Бавой. Заигравшемуся дешевыми постановками итальянскому режиссеру потребовалось уйти под крыло Дарио Ардженто, чтобы создать фильм, достойный считаться визитной карточкой. Бава с листа создал нечто абсолютно новое в привычном жанре, что не только максимально отдалило от прежних «макабровских» изысков, но и позволило от души выплеснуть нерастраченную энергию в специфическом концентрате. Отныне боятся положено не сидя на кровати или упрятавшись в вещевой шкаф, а на бегу — молиться, спасаться, укрываться от практически неуязвимых носителей древнего зла, которые отыскали возможность для проникновения в тихое бюргерское общество. Пророчество Нострадамуса гротескным образом материализовалось в отреставрированном берлинском кинотеатре, и в одну совсем не тихую ночь любопытным посетителям придется немало покричать.

Ламберто Бава щедро наполняет фильм симптоматикой ужаса, но не забывает и о своеобразной эстетике — кадры с внушительной ватагой вышагивающих монстров, чьи глаза способны прожечь самый толстый занавес, формируют неповторимый стиль, который будет актуальным и несколько десятилетий спустя. Пощаде и раздумьям не место при сочащихся кровью обстоятельствах, потому столь очевидна режиссерская ставка на визуальные эффекты: побольше вскрытых глоток, отсеченных голов, вырванных глаз, расцарапанных физиономий и ошметков мяса — и никакого излишнего драматизма уже не надо. Демонов не упрекнешь в чрезмерном обаянии, а антураж им подобран знатный: в окаянном кинотеатре не может быть сводящей с ума тишины, ее сменяет забойное рок-сопровождение, которое словно помогает отсеивать слабых и уязвимых. Мелькают там и тут ползающие по-пластунски узники, их дрожь почти зримо передается экрану, но этой ночью весь свет цепенящих софитов сходится не на людях, а на тех, кто слишком долго ждал своего часа.