Режиссер: Михаил Швейцер. В ролях: Сергей Юрский, Георгий Тараторкин, Валерий Золотухин, Иннокентий Смоктуновский, Владимир Высоцкий, Наталья Белохвостикова, Ивар Калныньш, Леонид Куравлёв, Лидия Федосеева-Шукшина, Лариса Удовиченко, Михаил Кокшенов, Авангард Леонтьев…
Добавить в моё избранное
3 мин, 47 сек 641
Самый неожиданный советский хоррор. Никто и никогда не ожидал от классического советского режиссера Михаила Швейцера такого вот перфоманса в сторону ужасного и страшного. Режиссер этот зарекомендовал себя в советском кино исключительно постановкой классических произведений. Воскресенье, Время вперед, Золотой теленок. И вот Пушкин, знаменитая классическая пьеса, точнее сбор четырех разных пьес под одной обложкой. Скупой рыцарь, чахнувший над золотом, отравление великого Моцарта злопыхателем Сальери, пир в городе, охваченном чумой, и явление каменного монстра на любовное свидание жены. Все это конечно было у Пушкина, но никто не думал, что средствами кино и талантливой режиссурой тексты Пушкина так заискрят, получат такую чудесную визуалистику, и что это будет так по-настоящему страшно и волнующее.
Авторы кроме того в традициях советского кино скрепили все новеллы персонажем рассказчика (великолепный Сергей Юрский), что только пошло фильму на пользу. У Пушкина рассказчика не было, но Юрский своими мизансценами только украсил фильм, придав ему драматичности и глубины. Кроме того в этих Маленьких трагедиях действуют персонажи других произведений Пушкина, и все они без труда вписываются в общий контекст картины. Взять хотя бы эту сцену; Фауст и Мефистофель на морском берегу, где-то вдалеке плывет корабль, плывет себе и плывет по своим делам, Фауст пожаловался Мефистофелю классической фразой.
Мне скучно бес!
Мефистофель швыряет камешком в сторону корабля, тот взрывается, и далее посредством монтажа, как эхо от взрыва, являются жуткие белые маски и прочее в сопровождении текста: Я червь, я Бог, я раб.
Вослед за Пушкиным Щвейцер показывает нам мир погрязший во тьме безбожия. Скупой рыцарь, накопивший баснословные богатства, превратился в живой скелет, он копит, копит и копит, не имея от своего золота ни радости, ни наслаждения, всеми презираемый эдакий средневековый Плюшкин. Завистливый и бесталанный Сальери, завидуя гению Моцарта, задумывает сжить того со света посредством отравления, и прикладывает к этому все усилия. Устав от разгула чумы, оставшиеся в живых в разгар эпидемии закатывают бесшабашный пир, провозглашая чистоту и красоту жизни. Каменный командор приходит с того света разрушить ненавистное ему свидание жены и забирает с собой на тот свет душу распутника Дон Жуана (последняя роль в кино Владимира Высоцкого), получившая столь трагическое и жутковато мистическое предзнаменование.
Скажу честно, что новелла про явление командора это как раз таки и есть чистый хоррор. Ничего страшнее в жизни ни видел, тем более, что смотрел фильм еще не совсем сознательно взрослым, лет 11-13, демонический хохот командора до сих пор звенит в ушах.
Все кончено! Дрожишь ты, Дон Жуан!
Ну или та сцена, где Дон Жуан, издеваясь над командором, посылает к статуе слугу пригласить того на свидание. И статуя неожиданно кивает в ответ на просьбы слуги. Ну вот честно, ужас пробирал до икоты, это взрослым еще можно как-то терпеливо сносить все такие неожиданности, а ребенок, он реагирует по другому.
Новелла про пир в чумном городе не менее страшна. Оставшаяся в живых кучка людей устраивает пир посреди города, охваченного эпидемией чумы. Вроде бы так они хотят восхвалить торжество жизни над смертью, поют красивые песни, пьют вино, и гонят мысли о смерти.
Авторы кроме того в традициях советского кино скрепили все новеллы персонажем рассказчика (великолепный Сергей Юрский), что только пошло фильму на пользу. У Пушкина рассказчика не было, но Юрский своими мизансценами только украсил фильм, придав ему драматичности и глубины. Кроме того в этих Маленьких трагедиях действуют персонажи других произведений Пушкина, и все они без труда вписываются в общий контекст картины. Взять хотя бы эту сцену; Фауст и Мефистофель на морском берегу, где-то вдалеке плывет корабль, плывет себе и плывет по своим делам, Фауст пожаловался Мефистофелю классической фразой.
Мне скучно бес!
Мефистофель швыряет камешком в сторону корабля, тот взрывается, и далее посредством монтажа, как эхо от взрыва, являются жуткие белые маски и прочее в сопровождении текста: Я червь, я Бог, я раб.
Вослед за Пушкиным Щвейцер показывает нам мир погрязший во тьме безбожия. Скупой рыцарь, накопивший баснословные богатства, превратился в живой скелет, он копит, копит и копит, не имея от своего золота ни радости, ни наслаждения, всеми презираемый эдакий средневековый Плюшкин. Завистливый и бесталанный Сальери, завидуя гению Моцарта, задумывает сжить того со света посредством отравления, и прикладывает к этому все усилия. Устав от разгула чумы, оставшиеся в живых в разгар эпидемии закатывают бесшабашный пир, провозглашая чистоту и красоту жизни. Каменный командор приходит с того света разрушить ненавистное ему свидание жены и забирает с собой на тот свет душу распутника Дон Жуана (последняя роль в кино Владимира Высоцкого), получившая столь трагическое и жутковато мистическое предзнаменование.
Скажу честно, что новелла про явление командора это как раз таки и есть чистый хоррор. Ничего страшнее в жизни ни видел, тем более, что смотрел фильм еще не совсем сознательно взрослым, лет 11-13, демонический хохот командора до сих пор звенит в ушах.
Все кончено! Дрожишь ты, Дон Жуан!
Ну или та сцена, где Дон Жуан, издеваясь над командором, посылает к статуе слугу пригласить того на свидание. И статуя неожиданно кивает в ответ на просьбы слуги. Ну вот честно, ужас пробирал до икоты, это взрослым еще можно как-то терпеливо сносить все такие неожиданности, а ребенок, он реагирует по другому.
Новелла про пир в чумном городе не менее страшна. Оставшаяся в живых кучка людей устраивает пир посреди города, охваченного эпидемией чумы. Вроде бы так они хотят восхвалить торжество жизни над смертью, поют красивые песни, пьют вино, и гонят мысли о смерти.
