Ворона вороне

— Передых, — старик отер рукавом исподней рубашки мокрый лоб и уселся на брошенное бревно.

— Что-то долго идем, отец Николай? Второй час уже тащим, — парень тоже присел, склонив устало голову.

— А здесь завсегда так, Васятка. Одно слово — Черный монастырь. Дьвольское гнездо! Ничего, недолго уже осталось. Вот допрем лесины до стен, соберем крест и рухнут проклятые стены.

Выйдет твоя Настюха, выйдет. Раз было мне видение, все так и случится.

— Значит, отец Николай, знают монашки черные, что идем мы к ним?

— Знают, Васятка, знают. Молятся своему Черному Упырю, чтоб нас остановил.

— Так это он нам путь удлиняет?

— Он, Упырь. Тут, Васятка, война. Белое против черного, святое против нечисти. Но я по лесу вижу, что движемся мы вперед. Да, упредить тебя хочу. В видении моем, где Господь подсказал, как из этого монастыря нечистых монашек выжить, помню, Упырь на нас нападет, чтобы помешать собрать святой Крест.

— Прямо живьем нападет, отец Николай?

— Нет, лик свой страхолюдный он только во снах открывает, а как мешать будет — увидим.

— Пугать будет или там — немощь нашлет?

— Э-э, пугать! Такой чепухой Упырь не занимается. Это же серьезная Нечисть, боевой предводитель дьявольских войск. А ты говоришь — пугать. Ты к серьезному готовься. Предупреждал, ведь тебя, что могемь и не вернуться!

— Так я думал — шутка. Поставим Крест, ты его освятишь, стены рухнут. Заберем Настену и назад.

— Думал! Я тоже много на что надеюсь. Это уж как пойдет, да как повезет, но настороже — будь.

— Буду, отец, Николай, буду.