Шелк простынь. И розы — готичным клише в безмолвии лунного храма… Крестом — на запястье, на жизни, душе — три тонких, невидимых шрама…
Добавить в моё избранное
0 мин, 49 сек 2986
Браслет в груде сорванных тряпок забыт, открыв пропуск в ад — о, наивность! Ты прав: это значит чуть больше, чем стыд, чем грех, нагота и невинность — и глупо пытаться прикрыть — от тебя! — отметины тех поцелуев… Ты смотришь — с виной, ненавидя, любя — и смерть в алом взгляде танцует.
… твой голос — и плавилось небо, дрожа. Ты, может, был страшным, был грубым — я помню лишь темный, неистовый жар и негу дарящие губы, восторг — и паденье… и вечность в бреду, ночь с привкусом меди и соли… Не зная, что значит «быть вместе в аду» — я, может, ждала этой боли — и тела, увязшего в шелковых льдах, и рвущего душу экстаза… Я? нет, не жалею… то, прошлое «да» — все в силе… Но лучше бы — сразу: не зная, как пульс захлебнется смолой, и как подниматься — из гроба… Касанье… от холода кожи — тепло… Ну да, мы ведь мертвые… Оба.
Я просто хотела понять — и согреть.
Пусть даже во мраке — но сбыться… … ты знаешь, не-жизнь не страшнее, чем смерть.
Мой брат.
Мой любимый убийца.
… твой голос — и плавилось небо, дрожа. Ты, может, был страшным, был грубым — я помню лишь темный, неистовый жар и негу дарящие губы, восторг — и паденье… и вечность в бреду, ночь с привкусом меди и соли… Не зная, что значит «быть вместе в аду» — я, может, ждала этой боли — и тела, увязшего в шелковых льдах, и рвущего душу экстаза… Я? нет, не жалею… то, прошлое «да» — все в силе… Но лучше бы — сразу: не зная, как пульс захлебнется смолой, и как подниматься — из гроба… Касанье… от холода кожи — тепло… Ну да, мы ведь мертвые… Оба.
Я просто хотела понять — и согреть.
Пусть даже во мраке — но сбыться… … ты знаешь, не-жизнь не страшнее, чем смерть.
Мой брат.
Мой любимый убийца.
