Карантин

Камеры даже не зафиксировали момент их исчезновения.

Оставшиеся космонавты не знали ничего. Какой Эванс? Какая Штальберг, или как там вы её назвали? Не слыхали про таковских. Нас было семеро, и баста.

Никто ничего не знал, космонавты недоумённо взирали на капитана службы безопасности по ту сторону бронированного стекла — и лишь Билл Картер чего-то боялся.

— Вам ещё не надоело? — закинув ногу на ногу, Фауман вертел в руках стилус, выписанный на складе взамен сломанного Гамильтоном, и задумчиво смотрел через дверной проём на возню капитана, покусывая нижнюю губу.

— Он вам ведь всё равно не скажет.

Капитан и доктор ожидали появления маленького штурмана в комнате для посещений, и Гамильтон устанавливал на столе один из мониторов, соединённых с системой наблюдения, позаимствованный у доктора. Услышав реплику Фаумана, Гамильтон раздражённо отмахнулся:

— Скажет, доктор. Рано или поздно, но он всё мне скажет.

Однако и в этот раз Картер ничего полезного не сказал. Он смотрел на фотографии и видео, запечатлевшие капитана и его помощника общающимися с Картером в одной из комнат карантинного комплекса, пожимал плечами и мотал головой — ничего не знаю, это не я. И этих людей не знаю. Не знаю, и всё тут!

Но он врал — сегодня Гамильтон окончательно в этом убедился. Картер явно боялся чего-то, и с каждым днём боялся всё сильнее — однако в его ответах, логичных и непротиворечивых, но всё равно перед лицом фактов бессмысленных, этот страх никак не проявлялся. Для капитана же, проработавшего в службе безопасности десять лет, его страх был очевиден.

Как ни странно, но Гамильтон был прав — и при этом ошибался. Билл Картер действительно испытывал страх — порой даже ужас — однако штурман не врал. Он действительно не помнил никого из пропавших — и отчаянно не желал вспоминать события на Беллатрикс. Вполне успешно не желал — всё, что он помнил сейчас, это сам факт, что их исследовательский корабль совершил экспедицию к Гамме Ориона и успешно вернулся, доставив домой экипаж. Весь экипаж, всех шестерых.

— Я его задушу! — Капитан Гамильтон буквально рычал, лихорадочно сжимая и разжимая кулаки, словно уже чувствуя под пальцами хлипкую шею штурмана.

— Капитан, возьмите себя в руки! — Доктору Фауману потребовалась вся его выдержка, чтобы не перейти на крик. По правде сказать, этот Гамильтон своими вспышками гнева изрядно уже утомил доктора за три недели — надо же, а он-то думал, что все эсбэшники сплошь отморозки, которым эмоции ампутируют ещё в академии.

— Билл Картер не должен, повторяю, не должен покидать карантинную зону ещё девять дней!

— Не должен покидать, вот как? — Гамильтон наклонился над столом и приблизил лицо к разделявшей его и штурмана прозрачной стене.

— В таком случае, я пойду к нему сам.

— Вы не можете! — Доктор Фауман едва не сорвался на визг.

— Вы не имеете права!

— Хотите попробовать меня остановить? — Гамильтон похлопал ладонью по кобуре табельного пистолета на бедре, не отводя взгляда от маленького штурмана, в свою очередь с ужасом смотревшего через стекло на капитана.

— Я вас не выпущу, — проговорил Фауман севшим голосом — угроза оружия явно на него подействовала.

— Ни вас, ни тех, кто там остался — не выпущу ещё месяц. Карантинный режим нарушать нельзя, и срок начнётся заново.

— Бога ради, — Гамильтон махнул рукой и хищно улыбнулся.

— Оно того стоит.

Найти спрятавшегося Билла Картера не составило труда — доктор Фауман прекрасно видел весь внутренний карантинный комплекс на мониторах камер наблюдения, а помещения в комплексе замков не имели. Следуя указаниям Фаумана, Гамильтон быстро обнаружил штурмана, после чего отключил и снял головной радиотелефон — вопли истеричного доктора отвлекали бы капитана от дела, которым он собирался заняться со всей обстоятельностью.

— Вспоминай! — Рука эсбэшника хлестнула низкорослого штурмана по лицу, едва не сбив того со стула. Гамильтон ткнул фотоснимки под нос допрашиваемому.

— Вспоминай, Картер! Это же твой капитан, Грег Эванс, ты же не мог в самом деле его забыть!

Второй удар, третий… Голова штурмана моталась из стороны в сторону, и из глаз Картера потекли слёзы — вовсе не от боли, нет. Просто он и в самом деле стал вспоминать… Когда рядом с Гамильтоном появился Грег Эванс, эсбэшник на секунду опешил. Капитан «Гордости небес» с недоумением взглянул на процесс допроса, затем пожал плечами и молча вышел из комнаты.

— Посто… — Гамильтон неуверенно протянул руку вслед Эвансу — фотографии при этом выпали из руки на пол — затем резко развернулся к штурману.

— Ты! Ты… вернул его! Чёрт возьми, я не знаю, как ты это сделал, но ты вернул его! — Эсбэшник развернул штурмана на стуле, схватил его за волосы на затылке и прижал головой к поверхности стола, где были разбросаны остальные фотоснимки.