— Мама, не уходи, мне страшно! — Слабый детский голос не просит — он умоляет, пусть в нем и слышны нотки обреченности. Это происходило уже не раз, и мальчик знает все, что сейчас произойдет…
Добавить в моё избранное
1 мин, 42 сек 7970
— Ты уже взрослый мальчик, Эс, — равнодушно (а по-другому уже не получается) отвечает женщина. Ночная смена — не самая удобная для одинокой матери, но выбирать не приходится. Хвала небесам, у нее есть хоть какая-то работа, ведь у большинства нет и этого. Сорок пятый год как-никак.
— Если я буду отвлекаться на твои странные рассказы, то не смогу заработать денег, и тогда нас выгонят из этого дома, ты этого хочешь?
Семилетний малыш лишь отводит взгляд — он не хочет жить на улице, но ему до боли хочется хоть на секунду показать матери то, что он видит в окне каждую ночь.
Твари.
Они разные — он никогда не видел хотя бы похожих, не то что одинаковых.
Они страшные — увидев хотя бы одну, Эс прячется под кровать. Ганс рассказывал ему, что под кроватью живет черный-черный монстр, но Эс согласен потесниться — что-то подсказывает ему, что тот черный боится не меньше. А еще он точно не выдаст его. Потому что вдвоем — не страшно. Ну, почти.
Они голодные — болтая с соседкой, мама нередко рассказывает про очередные трупы. Изуродованные взрывом — предполагают нашедшие их в свежих руинах. Недоеденные — понимает Эс и ставит в маленькой церквушке еще одну свечку за упокой чужих душ. Мальчик чувствует, что им это не поможет, но дрожащий огонек дает надежду на то, что все будет хорошо.
Он уже привык к отвратительному зрелищу за окном и старается как можно реже докучать маме. Но сегодня сердце замирает, стоит только подумать о том, что мама пойдет на работу. Ей нельзя идти туда, — понимает Эс. И старается задержать, остановить, сделать хоть что-нибудь, лишь бы мама осталась с ним. Но он — семилетний ребенок, боящийся темноты, — так думает она и, пожелав спокойной ночи, уходит, дважды проворачивая ключ в замке. А Эс прислоняется спиной к двери и беззвучно съезжает на пол, не замечая слез, текущих по лицу.
На следующий день Мари — та самая соседка — скажет ему, что мама ушла на небо. «Я знаю», — ответит Эс и вернется в свою комнату. Этой ночью он не будет прятаться под кроватью. Этой ночью он будет дарить свой страх. Потому что его страха больше нет…
— Если я буду отвлекаться на твои странные рассказы, то не смогу заработать денег, и тогда нас выгонят из этого дома, ты этого хочешь?
Семилетний малыш лишь отводит взгляд — он не хочет жить на улице, но ему до боли хочется хоть на секунду показать матери то, что он видит в окне каждую ночь.
Твари.
Они разные — он никогда не видел хотя бы похожих, не то что одинаковых.
Они страшные — увидев хотя бы одну, Эс прячется под кровать. Ганс рассказывал ему, что под кроватью живет черный-черный монстр, но Эс согласен потесниться — что-то подсказывает ему, что тот черный боится не меньше. А еще он точно не выдаст его. Потому что вдвоем — не страшно. Ну, почти.
Они голодные — болтая с соседкой, мама нередко рассказывает про очередные трупы. Изуродованные взрывом — предполагают нашедшие их в свежих руинах. Недоеденные — понимает Эс и ставит в маленькой церквушке еще одну свечку за упокой чужих душ. Мальчик чувствует, что им это не поможет, но дрожащий огонек дает надежду на то, что все будет хорошо.
Он уже привык к отвратительному зрелищу за окном и старается как можно реже докучать маме. Но сегодня сердце замирает, стоит только подумать о том, что мама пойдет на работу. Ей нельзя идти туда, — понимает Эс. И старается задержать, остановить, сделать хоть что-нибудь, лишь бы мама осталась с ним. Но он — семилетний ребенок, боящийся темноты, — так думает она и, пожелав спокойной ночи, уходит, дважды проворачивая ключ в замке. А Эс прислоняется спиной к двери и беззвучно съезжает на пол, не замечая слез, текущих по лицу.
На следующий день Мари — та самая соседка — скажет ему, что мама ушла на небо. «Я знаю», — ответит Эс и вернется в свою комнату. Этой ночью он не будет прятаться под кроватью. Этой ночью он будет дарить свой страх. Потому что его страха больше нет…
