Соль

До последнего момента он не сводил глаз с Хорхе, поворачивая голову почти как сова, разбитые губы кривились в улыбке. Его убили выстрелом в затылок.

Продолжили путь наверх, подгоняя двух пленных — ту девушку, которая не переставала хныкать ни на минуту, и одного мужчину.

Чем дальше, тем круче становился подьём. Речка теперь то и дело спадала шумными водопадами в окаймленные изумрудным мхом каменные чаши. Наконец, позади осталась пещера, из которой вытекала река. Границы леса достигли как раз перед короткими тропическими сумерками. Тут и сделали привал.

Над островом взошла огромная луна. Часовые вполголоса переговаривались между собой. Излив накопившуюся похоть в лежавшую как бревно и всё еще тихо хныкавшую туземку, Хорхе выгнал её из палатки, и некоторое время лежал один в духоте тропической ночи, прислушиваясь к болтовне часовых на кастильском наречии и к шорохам леса. Наконец он провалился в сон. На этот раз картинка сновидения изменилась, в соответствии с новыми знаниями о месте нахождения цели. Разбросанные повсюду камни, и почему-то еще обломки античных колонн, на фоне пустынного пейзажа. И конечно же тихое журчание Источника. В том месте, как и во всех предыдущих сновидениях, царил особый покой, а перед Хорхе расстилалась Вечность.

На утро конкистадоры продолжили путь. Пленник-мужчина отказался идти. Он просто сел и не двигался с места, не обращая внимания на ругань и пинки. В конце концов ему размозжили череп прикладом. Девушка послушно шла, наконец перестав ныть, и безучастно глядя перед собой. Толку от неё, как от проводника, впрочем, было немного.

В конце подъёма пришлось буквально карабкаться по скалам, но в итоге хребет преодолели. Начался спуск. С западной стороны остров представлял собой полупустынный пейзаж, поросший кактусами и чахлым кустарником. Ничего необычного вокруг не наблюдалось, разве что кристаллики соли то тут, то там красиво поблескивали на солнце — высохший конденсат от ночных морских туманов. И безжизненным такой пейзаж назвать можно только образно. Мелькали ящерицы. Под случайно сдвинутым камнем Хорхе попался крупный скорпион. Пару раз вдали замечали птиц.

А потом появились они. «Черти». Существа выскочили, как тот чёртик из табакерки, из гротов в скалах, и утащили одного из матросов. Беспорядочная стрельба не могла не достичь цели, но выстрелы не причиняли тварям видимого вреда. Отряд упорно продвигался вперёд, и нападения становились всё чаще. Отчаянные попытки боцмана и самого Хорхе сохранить подобие боевого построения провалились. Отряд превратился в перепуганное стадо, жмущееся друг к другу.

Охваченные суеверным ужасом матросы уже практически не сопротивлялись, когда их хватали «черти», и лишь орали как резанные. Хорхе успел неплохо рассмотреть нападавших. Существа казались слепленными из кусков красного мяса. Пожалуй, они действительно напоминали чертей с средневековых гравюр. Хотя рогов у них не наблюдалось. Наличие раздвоенных копыт Хорхе проверить не мог — существа передвигались слишком быстро.

Отряд уже практически рассеялся. Хорхе не знал, удалось ли кому-либо бежать назад, за хребет. Если всё же таковой был, то был поистине редкий счастливчик. То и дело до Хорхе долетали истошные вопли. Достойно встретили свою смерть только боцман да священник. Последнему Хорхе несколько удивился — он никогда не уважал мягкотелого святошу. Боцман давно бросил бесполезный мушкет, и, со вставшими от ужаса дыбом волосами, изрыгая богохульства, рубился своим мачете как тысяча чертей, буквально отсекая куски от нападавших. Наконец он исчез под копошащейся кучей алых тел. Священик же не пытался сопротивляться или бежать, спокойно встретив смерть.

Хорхе в одиночестве пробирался между скал. Пару раз рядом мелькала тень, но его пока не тронули. Вдруг он услышал звук, от которого сердце едва не выскочило из груди.

Журчание воды.

Источник выглядел почти как в последнем сне. Разве что античных колонн не было. Только камни, лежавшие здесь наверно с начала мира.

Хорхе услышал сзади шорох. Обернувшись, он увидел туземку с мушкетом в руках. Хорхе замер.

— Мы оба можем выпить из него, — заискивающе сказал он, оценивая расстояние до источника. Если успеть сделать хотя бы один глоток до выстрела… нет, не выйдет. Как глупо. Пересечь океан, пройти через всё, чтобы умереть в шаге от бессмертия. Да так нелепо — от руки обычной туземки.

Девушка молчала, судорожно сжимая мушкет.

— Послушай! Но я же пощадил тебя! Не убил! — воскликнул Хорхе в отчаянии.

В следующее мгновенье по неуловимым, но безошибочным признакам он понял, что девушка сейчас выстрелит.

— Тварь! Не смей стрелять, слышишь! — заорал он в бессильной ярости.

Туземка вздрогнула, бросила мушкет и скрылась за скалой.

Не веря собственному счастью, Хорхе уже не помнил, как оказался у воды. Он пил, пил и пил, не отрываясь.