Но что-то изменилось

Мои пальцы невольно дрожат когда я, ссутулившесь подобно гигантскому насекомому, набираю на компьютере этот текст. Я не хочу писать это, но у меня нет выбора — я должен задокументировать всё произошедшее здесь. Я мог бы писать это медленно, вдумчиво и понятно, но я не могу — писательским талантом я никогда не обладал, да и сейчас я совершенно не в том положении чтобы превращать это в профессиональное сочинение. В конце концов, мне нужно торопиться, нам всем сейчас нужно торопиться. Кусочки штукатурки, упавшие со стен, уже начали шевелиться словно маленькие тараканы, а значит у меня осталось совсем немного времени. Я должен дописать это пока оно не добралось до меня. Я слышу как треск железа в трубах за стеной сменяется хлюпаньем внутренностей… . это плохо, это очень плохо. Я должен, ДОЛЖЕН закончить это пока оно меня не достало. Заранее скажу — мне наплевать если вы сочтёте это банальной выдумкой, мне все равно если вы высмеете это и забудете через мгновенье, мне все равно если вы назовёте это бредом сумасшедшего, по правде говоря, я бы даже обрадовался если бы оказалось, что это я сошел с ума, а не мир вокруг. Я все равно приложу все усилия чтобы распространить это везде где смогу, на каждый сайт, на каждый форум, на каждый паблик хотя-бы отделенно подходящей тематики. Мне плевать если это будут удалять и блокировать, мне плевать если меня будут банить, само ваше мнение меня не заботит ибо рано или поздно оно затронет вас всех. И когда оно начнётся, когда мир окружающий вас обернётся невообразимым кошмаром, когда весь наш вид раздавят словно кучу тараканов вы меня вспомните, вы меня обязательно вспомните. Так что сделайте мне одолжение и просто прочитайте это, договорились?

У большинства подобных историй есть ярко выраженное начало, однако я так и не смог обозначить найти в своих воспоминаниях то событие что бесспорно послужило началом тому, что я собираюсь описать. Я мог бы рассказать кто я, где и чем жил, о чем мечтал и что ненавидел но это ведь никому не интересно, да и практического отношения к тому, о чем сегодня идет речь не имеет. То, о чем я вам поведаю началось столь тихо и незаметно, что даже самые прямые участники тех событий не понимали полной их картины вплоть до самого конца.

Первый «инцидент», явно имеющий определённое отношение ко всему произошедшему, я застал лично, и уже тогда я мог понять что происходит что-то неправильное, уже тогда я мог убежать, уже тогда я мог принять должные меры, но не сделал этого. Я ничего не сделал и теперь плачу свою цену. Чтобы вы примерно поняли предысторию этого конкретного случая, мне нужно сказать пару слов о одном своём увлечении. Оно не является чем-то прямо таки необычным, но именно благодаря нему я узрел то что узрел.

Видите ли, я просто обожаю бесцельно «блуждать» по близлежащим районам своего города. Да, именно блуждать — идти в случайном направлении без каких-либо ярко-выраженной цели и просто наслаждаться миром вокруг. Есть в этом что-то успокаивающе прекрасное — иметь возможность хотя-бы на пол часа оторваться от всех своих проблем и дел, пока весь мир вокруг поглощен своими нуждами. Есть в этом что-то самоутверждающее — спокойно идти сквозь улицы пока все вокруг бегут подобно муравьям, двуногим муравьям что шелестят пакетами, гремят ключами, перебирают тысячами предметов, совершая сугубо механические действия, смысл которых продиктован лишь физической нуждой. Есть в этом нечто прекрасное — иметь свой маленький островок спокойствия в бушующем море человеческих жизней. Общество это, знайте ли, тоже своего рода организм, организм венами которому служат улицы, органами заводы и офисы а плотью мы с вами. Это огромный, жёстокий и беспощадный организм из металла, электроники и бетона, и возможность на некоторое время освободиться от своей роли в нём это пожалуй высшее из благ которое я могу получить в этой жизни.

И вот, в один из дней осени, когда я, пользуясь выходным, совершал очередной свой «обход» и вышел в наиболее старую, близкую к лесу часть города в котором я живу.

Вышеупомянутая осень одновременно придала этим действиям уникальную атмосферу и, в то же время, омрачила мой дух туманными переменами, грядущими переменами, что одним своим существованием вселяли в меня мерзкое ощущение клокочущего страха. Осень была той самой эпохой с которой у меня сложились самые глубокие отношения. Эта великая и кошмарная эпоха, что веками будоражила умы поэтов и писателей по всему миру терзала и лечила, отравляла и обновляла, убивала и возрождала меня каждый раз своего наступления. Я ненавижу и люблю её одновременно, я желаю узреть каждую новую осень и в то же время смертельно боюсь этого. Я знаю что это неправильно и странно, но я не могу говорить об этом иначе. Как можно говорить иначе о эпохе что годами вдохновляла и загоняла в глубины отчаяния? Как можно умолчать о чём-то столь значимом и для меня и для этой истории?