Перекресток

Муравьев ожидал зеленого света на светофоре с другой стороны улицы. Красное табло лениво отсчитывало цифры: 30, 29, 28… Муравьев осмотрелся по сторонам. Улица была пуста, ни души.

26, 25, 24… Витрины и рекламные вывески поливали асфальт холодным светом желтого, синего и зеленого оттенков, которые перемешивались в подмерзающих лужах как компоненты экзотического коктейля в бокале.

Табло на светофоре неумолимо вело отсчет: 22, 21, 20.

Девочка стояла на самом краю бордюра — крошечная клякса, состоявшая из одного крупного пятна-тела и потеков-ножек.

Муравьев переложил чемодан из одной руки в другую: вспотела ладонь. Перчатки он презирал и упрямо не носил до самого декабря. Улица была пуста в этот поздний час, и с обеих сторон по тротуарам никто не ходил. Не было видно ни одного пешехода, и не проезжала ни одна машина. Муравьев мог бы спокойно перейти пустую улицу, но не стал. Нужно придерживаться правил.

15, 14, 13… Хлестнул ледяной ветер. Девочку чуть не унесло. Отступив на пару шагов, она вернулась на свой пост, словно солдат.

10, 9, 8… Может, ну их, эти правила? Муравьев вдруг ощутил знакомое чувство — чувство, что надо спешить, заставляющее тебя смотреть на светофор как спринтера на флажок судьи. Но цифры размерено отсчитывали последние секунды: 5, 4, 3… Внезапно по проезжей части на дикой скорости пролетел легковой автомобиль. Мелькнули нарисованные на борту языки пламени, сверкнули диски, заревел двигатель. Муравьева обдало ветерком и вонью из выхлопной трубы. Когда отсчет закончился, светофор сделал паузу в одну секунду, и загорелось зеленое табло. Муравьев сорвался с места и пошел по зебре. Сегодня он итак задержался на работе. Надо спешить.

Очень быстро он пересек зебру и готов был привычно свернуть направо, когда кто-то жалобно воскликнул:

— Мама?

Муравьев удивленно оглянулся. Девочка! Ребенок в бесформенной, потертой парке стоял на бордюре и тянул к нему руки.